жвачным, только не Вика, видевшая несравненные чудеса: хоть вакуум вместо Чёрного моря.
– Ты человек? Бе-е-е! – смеялся Вожак. – Врёшь! Человек – это тот, кто стрижёт нас ножницами. Верно я говорю?
– Ох, ве-ерно! – забормотали бараны. – Это не человек без ножниц.
Подъехал пастух, сидевший у лошади на боку.
– Не спорь с ними, девочка, – буркнул он. – Что взбредёт глупым в головы, то и делают. Выдумали, что пастух – это кто на лошадном боку. Я вынужден этак ездить, чтоб они слушались. Я измучился от такой езды и, верно, уйду на пенсию.
– Славный ты! – рассудили бараны. – Давайте же кушать штуку, которая прикатилась.
– Стойте! – молвила Вика, вынув из ранца маленькие маникюрные ножницы, ведь ей было четырнадцать и она была девушка.
Испугавшись, бараны выстроились блея:
– Се челове-е-ек!
Она, пройдя к Вожаку, остригла его, оставив лишь небольшие подштанники, и велела: – Пастух – это кто у коня в седле на спине.
Бараны вмиг повторили.
Обрадованный пастух сместил седло вверх.
– Ты помогла мне. Я тебе благодарен, – вёл он. – Скажи, в чём нужда.
– Мы ищем Чёрное море с Крымом, но куда ехать – не знаем, – открылась Вика.
Пастух, осмотревшись, склонился к ней.
– Слушай тайну, которую никому не скажу, чтоб не прослыть лгуном. Тебе ж всё открою, Вика. Я пас отару близ Каспия и услышал, как Каспий, захохотав, изрёк, что он теперь самый модный в Союзе. Кати-ка ты к Каспию и спроси. Он что-то знает.
Уже в холода примчав к побережью, они обнаружили там льды.
– Поздно! – орал Перекати-Поле. – Мы опоздали, так как ты каждый день отдыхаешь и перечитываешь книжки, чтобы воспитываться. Следовало спешить!
– Море не замерзает к югу Махачкалы, – смеялась Вика, – и от нас не уйдёт… – после чего, вынув из ранца книжку, стала читать, да, кажется, увлеклась геройской фабулой в такой степени, что, вскочив, погрозила невидимому врагу кулаком.
В Махачкале рыбаки переучивались на лётчиков и сказали, что Каспий покрылся льдом до Баку.
Из Баку пришлось мчаться до Ленкорани, где слышались страшный треск и ворчание: Каспий натягивал на себя ледяную попону с вмёрзшими кораблями. Только у Астары, на иранской границе, Вика увидела зыбкие его волосы и глаза под бровями из пены и закричала:
– Где Чёрное море?
Каспий, метнув в неё вал, взревел:
– Голову я упру в Бендер-Шах, ступни – в Астрахань. Усну до июля, и мы посмотрим, как вы попрыгаете без меня!
Тужась, он вновь повлёк на себя льдины.
Травяной шар уколол его злой колючкой требуя:
– Ты украл Чёрное море и по законам физической географии погубил ветра?! Мои братья-кермеки не могут кататься!
Каспий, валом достав путешественников, швырнул их в небо.
– Делаю, что хочу, допросчиков
