style="font-size:15px;"> – Хрю – и я могу, чёрт дери! Что прикажете мне печатать?! Вашего Данте… хлам этот ваш?! Фамилия ваша не Подсиделов, хрю?! А – в милицию! Разберёмся, что вы тут делали! – Он повлёк, было, хрюкавшего мужчину, но, озарённый, набрал номер ведьмы, услышал: «Але, комитет безопасности», – чертыхнулся и потащил Прохиндея с двойною яростью.
Так как в милиции оба – истец и ответчик – визжали, как свиньи, их попросили дохнуть в алкогольные трубки и, убедившись в трезвости, выгнали. На работе по этой же самой причине и Прохиндею, и На-Горé дали экстренный отпуск. Несчастные зачастили в инстанции с жалобами; им чудилось, что они говорят, внимавшим же очевидным казалось, что – хрюкают, потому их не поняли и общественно осудили.
Зря: скоро многие в Москве хрюкали, о том не ведая. От хрюистов спасались, чтоб ненароком их не обидеть смехом, а отвечали, коль приходилось, уклончиво, наугад. Стремились общаться с нехрюкавшими, чьё число сокращалось решительно день за днём. В конце концов не затронуты эпидемией оказались лишь маргиналы да дети.
Старые телефоны стирались за невозможностью мало-мальски осмысленного общения, новые же – записывались…
Но очень скоро стирались.
Только что надавив кнопку лифта, расстроенный Прохиндей плыл от бывшего друга, коему битый час изливал свою душу, взамен удостаиваясь скотских звуков и мути смущённых глаз. «Господи! надо сбыть товар и бежать из свинарника!» – произвёл он подобие мысли, вспомнив, что ведьма указывала на цирк как место, куда попадёт Воротила Финансович.
Верно, не так давно цирк купил говорящую птицу, ворону, латинское Corvus corax L., столь скандальную, что был вынужден, вслед за тем как означенная Corvus corax L. провалила упорным молчаньем номер, сдать саботажника в зоопарк. Прохиндей срочно отбыл туда. Прочь, слоны и жирафы, киты, львы и грифы с томящимися близ вас почитателями царей! К сетке, запершей нескольких чёрных каркуш в ветвях старой липы!
– Хрю!
Воротила Финансович высунулся из листвы, присмотрелся и подлетел.
– У меня Чёрное море, хрр! – выпалил Прохиндей, испугался и оглянулся.
– О, я вам верь! – кивнула ворона. – Однако желайт убеждаться, чтоб обсуждайт бизнес. Ночью рви сетка, вместе идём ваш дом. Йес? ноу?
– Сóхрю, сóхрю… – пролопотал гость осклабясь, ибо на человеческом языке всё значило: я согласен, приду где-то в полночь.
– Ви насмехаться? – спросил Воротила Финансович, заметавшись вдоль сетки с противными криками, привлекая народ. – Отвечайт прямо: да – нет. Что хрю? Двойной игра, может?
– Хрюннь! – бормотнул Прохиндей убегая и мысля, что с Воротилой Финансовичем дел вести невозможно из-за наклонности к самопиару и нетерпимости буржуазного толка, что привлекают чреватое Магаданом вниманье, которое незачем.
В полночь он всё ж явился, дрожащий, скусил проволоку щипцами, сунул крылатого компаньона за пазуху
