пузырька?
Душа превратилась в камень,
болеючи за тебя,
считая удары капель
о донышко бытия.
2
Врачевать тебя тихим словом
о ту пору, как сквер ночной
ещё с вечера забинтован
ослепительной тишиной.
По заснеженным, по измятым
по аллеям туда-сюда…
Как пропахли молитвы мятой!
Исцелительница-звезда,
не спускай золотого ока
с этих окон, храни сей дом -
чем пахнул ветерок с востока,
это камфара или бром?
Полунощник, бездарный знахарь,
если б всё было так легко:
двадцать слёз или слов – на сахар
или в тёплое молоко!
Павлу Мартынову
В саду княгини Шаховской
гуляют сквозняки.
Но вообще-то там покой
и кормят птиц с руки,
и только под гору спустись -
увидишь родники,
но главное – что кормят птиц,
что кормят птиц с руки.
Синичка-душенька, прикинь,
тепла ль тебе ладонь?
Мы на ладони держим день -
и это наша дань.
Княгиня-душенька, прощай
или ещё побудь:
вот хлеб, вот зёрнышко, вот шаль,
вот стих, вот что-нибудь.
Возьми от нашего добра
немного серебра
и медных несколько монет
возьми, а нет так нет!
Никто ни в чём не виноват,
судить себя не нам.
Прими, княгинечка, привет
минувшим временам.
Мелет кофе моя мельница,
на огне журчит вода;
жизнь спешит и разумеется -
или нет, не разумеется…
в общем, значит, как когда.
У неё повадки заячьи
и глаза – как у зверька,
всё петляет – ускользаючи,
прячась то за дни, то за ночи
и не зная языка.
Молодая современница,
путаница всех времён,
пересмешница, изменница:
всё-то ею разумеется…
лишь одно не разумеется -
престарелый небосклон!
А о чём ей там лепечется
за сухой еды комком -
знает только речь-беспечница
да вокзальная буфетчица
с понимающим кивком.
Что минует, то имеется -
дескать, всё же есть просвет!
Озареньице – затменьице:
вроде как и… разумеется,
а вглядишься: нет и нет.
Никакой иной просодики,
кроме
