style="font-size:15px;"> Ах, эта музыка опять:
«К тебе я буду прилетать» -
полудомашней-полудикой
несомой ветром паутинкой,
листком осенним расписным -
о Господи, что ж делать с ним!
Затменьем, незнакомым взгляду,
я на твои страницы лягу:
чужого смысла поперёк
читай отныне между строк
любви забытые секреты -
и мучайся: откуда это?
А это Демон прилетел
и весь твой день сорвал с петель -
тяжёлой этакой пушинкой,
в главу закравшейся ошибкой,
почти совсем не видной, но
смысл изменившей всё равно.
Как грозен сумрак и лилов,
но – свечка в бездне исполинской -
чем утешается любовь?
Монеткой, бусинкой, былинкой,
крючком, гороховым стручком -
от них не знаешь, что убавить,
и говоришь – кивком, молчком:
не забывай, возьми на память,
как колокольчик чтоб звонил,
незамедлительно и мелко…
Ещё какой-то сувенир,
ещё какая-то безделка -
в музей, в кунсткамеру, в архив…
А это кто принёс? Да ветер!
Подумать, ведь и я был жив,
и как-то юн, и как-то весел,
и вот же, всё передо мной -
и можно жизнь построить снова
из побрякушки подвесной,
открытки с видом на Страстной,
платка и камешка речного.
По неверным своим кругам
дождь крадётся средь луж краплёных:
он на цыпочках, как цыган,
как цыган – или как цыплёнок.
К этой маленькой му-зы-ке
ничего никто не добавил:
индевеет на языке
исключенье из общих правил.
Это детство, чей долгий срок
состоял из преград волшебных,
это детство, где между строк
проговаривался учебник -
то обмолвкою, то кивком,
то словами без всякой связи,
то случайнейшим холодком
в наизусть повторённой фразе.
Пора нам гулять по аллее -
по самой Одной из Аллей.
А можно чуть-чуть веселее?
Помилуй, ещё веселей?
И так уже просто до колик
смешно от того, что беда.
Ах век, ах затейник, ах комик,
остроты твои хоть куда.
Они, как весёлые бритвы,
скользят и скользят по устам -
и все сокровенные клятвы
навек запекаются там.
Помилуй, ещё веселее?
И так уже просто до слёз,
давно
