юного, под шестьдесят лет арбитра, отправляют того на заклание к Джованни Леонардо.
– Для определения цвета фигур требуется провести жеребьевку, – заикаясь, проговорил юный, под шестьдесят арбитр, который своим невнятным заявлением смутил как своих коллег по судейскому цеху, так и самого Джованни Леонардо, в одно мгновение вспыхнувшего на месте.
«Боже, что он говорит! Надо было предлагать белые. Он что, нас всех под монастырь подвести хочет?!» – Ухватившись за свои седые головы, вместе со вздохами выдавали свое недоумение судьи.
– Да ты, я смотрю, оптимист! – На последнее заявление, сглотнув кадык, сделал замечание лысый судья.
– Как, забыть про мастерство и годы упорного труда, которые мне понадобились, для того чтобы достичь того, что я умею? И вот так сразу все отдать воле случая?!
– Нет! Нет! – Уже истерично кричал юный, под шестьдесят судья, крепко схваченный Джованни Леонардо за уши.
– Мне, как всякому уважающему себя профессионалу, не нужны поблажки со стороны судьбы. Так что я отдаю право на выбор цвета фигур своему сопернику. А себе, так уж и быть, оставляю право первого хода, – заявил Джованни Леонардо, отпустив уши судьи, который, постигнув все великодушие Джованни Леонардо, вслед за всеми закричал:
– Вот это справедливо, браво! Умеет Джованни пройти через игольное ушко!
Под этот шумок Джованни Леонардо, угадав по смиренному взгляду претендента его выбор, занимает свое игровое место и, устроившись поудобней на третьей перемене стульев, приступает к подготовке к игре.
Вначале он снимает свой перстень с перчаток и укладывает его во внутренний карман пиджака. Затем настает очередь самих перчаток, из-под которых на свет показывается ещё один набор колец и печаток, которые своим ярким отблеском световых и людских желаний смущают глаза претендента, который уже начинает волнительно заглядываться на все эти роскошные заглядения, так и притягивающие к себе его сердечный взгляд. После этого Джованни Леонардо поправляет свой ярко красный платок в верхнем кармане пиджака, лезет в другой карман, откуда на свет появляется расчёска, которая в руках Джованни Леонардо своё дело знает и быстрым стрижком проходится по его тонким усикам, растущим над самой губой. Затем расческа возвращается на своё место в карман пиджака, из которого на этот раз выуживается опасная бритва, которая к заметному удивлению и волнению претендента, занимает свое место на столе рядом с Джованни Леонардо, который, заметив этот вопросительный взгляд претендента, как человек не имеющий привычки что-то скрывать и предпочитающий ясность неясности, тут же прямо в лоб претенденту, не с ходя с места, спрашивает его:
– Есть вопросы?
– Да, нет. – Благоразумие взяло верх в претенденте, вынудив его больно не задаваться.
– Эта вещь всегда отрезает
