голову в приветствии пенсионер.
Вид у Ванникова был скорбный, и тем не менее чувствовалось, что ему приятно льстит замешательство знаменитого муровца. Как же, ведь Петр Игнатьевич – обитатель поселка миллионеров! Вряд ли этот Басов мог даже мечтать о чем-то подобном.
Мир, как известно, тесен, а мир столичных правоохранительных органов – и подавно. Несколько раз за минувшие десятилетия Басов и Ванников сталкивались по долгу службы и уважительно относились друг к другу. Несмотря на то, что иной раз их сугубо ведомственные интересы, прямо скажем, не совпадали. Следствие, а тем более – прокуратура, как известно, предпочитает строго держаться буквы закона, тогда как уголовный розыск то и дело норовит эту букву проигнорировать. Что касается Петра Игнатьевича, то он слыл человеком осторожным, не в пример пылкому Карлсону, и добиться от него ходатайства об аресте подозреваемого было не так просто, как от следователя городской прокуратуры Шаравина.
– Помнится, мы с вами в девяносто первом расследовали серийные убийства девушек, – помолчав, проговорил Петр Игнатьевич.
– Проституток? – почему-то счел нужным уточнить Басов. – Да, было дело. Только следствие вели вы, а я убийцу-маньяка искал. Как говорится, почувствуйте разницу… Меня ведь ваша контора отстранила от дела, причем аккурат в тот момент, когда я вышел на серьезных людей, замешанных в этих убийствах. А вы вроде бы и после меня продолжали заниматься расследованием, если я не ошибаюсь?
– Какое-то время – да, но вскоре дело прикрыли. Как принято говорить, возникли новые обстоятельства.
– Петр Игнатьевич, давайте все-таки поговорим о сегодняшнем убийстве, – мягко перебил его Басов. – Мне показалось, что у вас есть о чем рассказать, не так ли?
Старуха алчно следила за их разговором, и все трое – Карлсон, Малыш и пенсионер – двинулись по бетонной дороге вглубь поселка.
Вопреки ожиданиям Карлсона, Петр Игнатьевич Ванников не сообщил ничего существенного – во всяком случае, на первый взгляд. Его показания смахивали скорее на эмоциональные впечатления поэта, нежели на сухое изложение фактов устами опытного прокурорского работника. Главная мысль в рассказе бывшего следователя заключалась в том, что Елена Хрипунова, о смерти которой он только что узнал от старухи с мундштуком, была чуть ли не образцом женской святости. Впрочем, Ванников подтвердил, что к Хрипуновым действительно подъезжала черная «Волга» – 3110. Пенсионер как раз выходил подышать воздухом, когда машина проехала мимо его участка.
– Да, кстати, – с какой-то загадочностью заговорил вдруг Ванников. – Сейчас я пишу мемуары…
Он запнулся и Басов вставил иронично:
– Вот как? Достойное занятие.
– Верно, – Петр Игнатьевич, казалось, не обратил никакого внимания на иронию подполковника. – Я хотел сказать, что мемуары эти повествуют как раз о тех событиях 1991 года, и вы, между прочим, там упоминаетесь. Но я не за этим вам говорю о мемуарах. Там фигурируют весьма высокопоставленные деятели
