фантазии не блистал»…
С этим невеселым диагнозом, выданным самому себе, Ванников, кряхтя, поплелся домой. Сам не зная почему, но он твердо знал, что ему предстоит сделать немедленно. А именно, влезть в Интернет, набрать адрес электронной почты издательства «Скиф» и перегнать им весь имеющийся на сегодня текст мемуаров о деле сверхсекретного НИИ Министерства обороны за 1991 год. А на сегодня имелся уже практически весь текст – разве что страниц двенадцати-пятнадцати не хватало. Их он закончит набирать на компьютере за сегодняшний день. Перегнать, немедленно перегнать весь материал!
Почему же так заторопился почтенный пенсионер, что заставило суетиться заслуженного ветерана прокурорской службы? Трудно сказать. Просто Петру Игнатьевичу Ванникову вдруг стало очень страшно и одиноко. Но по опыту он знал: если человек уже успел переслать компромат куда следует, то убивать его нет больше никакого смысла. Как правило, подобные убийства происходят до, а не после успешного «слива» в заинтересованные инстанции.
И высоко оплаченные мемуары в виде незримых килобайт информации улетели в пятое измерение – бесконечность под названием Интернет. А там, безошибочно отыскав свою цель, осели в почтовом ящике издательства «Скиф».
Ванников перевел дух. Ему не сиделось на месте, и Петр Игнатьевич вновь вышел на аллеи поселка. Принялся подбадривать себя песенкой, которую услышал недавно в исполнении загулявших деток из какого-то домины-мастодонта: «Дождик мне в харю, и ветер мне в харю, а я все х…рю, х…рю, х…рю».
Этот мотивчик привязался к нему с самого утра. Петр Игнатьевич оделся потеплее, поелику денек не баловал, и отправился на прогулку в соседний лесок. Дождик и ветер в самом деле норовили вцепиться в харю…
Возвращался в коттедж он раньше обычного. С одной стороны, шестьдесят лет – тот возраст, когда с погодой уже надо считаться, а с другой – Петр Игнатьевич спешил в последний раз засесть за компьютер.
Еще издалека он вновь залюбовался своим красным домиком с охряной крышей из металлочерепицы. И в который раз испытывал чувство удовлетворения, словно поставил жирную галочку напротив еще одной строки в перечне важнейших дел жизни…
Нечто подобное Ванников чувствовал в тот день, когда купил на рынке отличный итальянский плащ из мягкой кожи, стильными молниями и цигейковым воротником. В генпрокуратуре над ним подтрунивали: что это ты, Петр Игнатьевич, оделся как вахлак из Череповца, который дорвался до денег и приехал в Москву отовариваться! Сейчас, дескать, кожаные плащи уже не в моде. Солидные, мол, люди носят короткие английские пальто из верблюжьей шерсти.
Откуда им всем было знать, что стареющий Ванников наконец-то осуществил тайную мечту своей молодости? Тогда, в середине семидесятых, он впервые увидел в универмаге настоящий турецкий кожаный плащ за 900 рублей. Это была немыслимая, хамская цена, да и плащи продавались лишь сдатчикам мяса со своих приусадебных хозяйств… А ему, тридцатилетнему, так захотелось тогда иметь такой плащ!
И вот он
