вместе с родителями посмотреть, что же вышло из странной затеи. Дом вызвал восторг у семейства, брат призадумался, обнаружив, что в доме нет для него комнаты, есть только комната для гостей, и потом долго и нудно выспрашивал у родителей юридические подробности.
Сад напористо набрал силу, но Воронова с ним ладила: когда нужно поддерживала, когда требовалось – сдерживала его буйство. Теперь, спустя годы, она уже не так переживала, когда случайно обрезала секатором укоренившийся черенок, но по-прежнему досадовала на внезапность напастей, являвшихся под видом прожорливых гусениц, июньских заморозков, размывающих грядки ливней.
Но более всего Агнию изводили кроты. В апреле, когда сходил снег, она с тревогой всматривалась: нет ли каких неровностей, которые на поверку окажутся нарытыми за зиму кротовинами. Как только почва оттаивала, она как могла заделывала норы, выравнивала землю и ремонтировала газон – она очень гордилась своим газоном; впрочем, в иной год кротовин вовсе не было. До середины лета кроты нечасто напоминали о своём существовании; но в августе, а то и раньше, они вновь брались за дело.
«Приходите пораньше, часов в шесть», – то ли настоял, то ли позволил Нестеров. Без четверти шесть Воронова уже поворачивала ключ в двери, у её ног стоял тяжёлый этюдник с заготовленным содержимым. Было тихо, рассеянный свет струился сквозь деревья. «Медь и латунь», – заметила себе Воронова, всматриваясь в утренние краски. Шагая к калитке, она привычно любовалась своей территорией и вдруг резко остановилась. Возле усеянного жёлтыми звёздочками куста лапчатки появился холмик нарытой за ночь земли, от него прерывистыми линиями тянулись поверхностные ходы крота – приподнятый или вовсе развороченный газон.
– Вы не в духе? Не выспались? – поинтересовался Нестеров, поздоровавшись. – У вас нахмуренный вид.
Нестеров отворял ворота; кузов пикапа был прикрыт брезентом, урчал мотор.
– Я вернусь часам к десяти, – сказал он Агнии. – Запритесь изнутри на щеколду, я открою своим ключом.
– Это кроты, – пояснила Воронова. – Испортили газон. – Она всё ещё боролась с гневом и с желанием немедленно всё исправить.
– Серьёзный повод, – кивнул Валентин и забрался в машину. – Должно быть, вы очень любите ваш сад. Не переживайте, таков уж удел садоводов.
«Куда это он в такую рань?», – подумала Воронова. «На рыбалку, наверное».
Нестеров вернулся в половину десятого. Он молча помахал рукой, поставил машину в гараж и прошёл в дом, чтобы привести себя в порядок. Минут через пятнадцать он вышел на крыльцо с кружкой кофе. Первые минуты Нестеров старался не смотреть в сторону художницы, но затем стараться перестал – художница торопилась закончить работу и не обращала на него внимания. Время от времени она поправляла пряди светлых волос, выбившиеся из узла на затылке,
