двенадцать часов во рту у него не побывало ни крошки, и, похоже, ничего не будет ещё несколько часов…
– Аннерозе, я ведь стараюсь для нашего будущего, – тихо произнёс он, не шевелясь, – Осталось совсем немного, и мы будем свободны. Тебя кто-то обидел, пока меня не было?
– Да надоел ты уже со своими выяснениями всего подряд до невозможности, – прежним тоном спокойно ответила роскошная придворная дама, продолжая заниматься чайными делами. – Ты совершенно не умеешь выстраивать доброжелательные отношения с людьми. Право, жаль, что ты настолько конфликтный человек.
Райнхард с трудом верил, что происходящее – реальность. Что, чёрт возьми, могло случиться за эти несколько недель, пока они с Кирхайсом торчали на передовой, как упёртая мишень на стрельбище?
– Сестра, зачем ты говоришь мне это всё? – тихо спросил он, покачав головой. – Неужели по приказу этого себялюбивого старика?
– Перестань плеваться злобой, – ледяным тоном проговорила Аннерозе, пожав плечами, – пора бы тебе уже и повзрослеть. Твоя вечная война со всеми интересует только тебя. Начать с того, что тебя никто не отправлял служить – это было твоё дурацкое желание.
– Аннерозе, – холодно произнёс Райнхард, тряхнув чёлкой и наконец обретя возможность спокойно говорить, – а кто мешал тебе выстроить доброжелательные отношения с казнённой маркизой, пока она мило беседовала с тобой в охотничьем домике с ножом у твоего горла? Да, меня ненавидят за мои победы, но разве я виноват в том, что это мой единственный способ увидеть тебя? Что случилось, почему ты говоришь мне это?
– Ты отвратителен, – прошипела она, обернувшись и проткнув его испепеляющим взглядом. – Впрочем, армия ещё никому не пошла на пользу, это общеизвестно.
– Мне уйти? – услышал Райнхард свой неживой голос и почувствовал, что ладонь Кирхайса крепко легла ему на плечо, а сам он вежливо, но аккуратно и неумолимо шагнул вперёд.
– Я всё выясню, не нужно волноваться, – шепнул он так тихо, что захлебнулась бы любая прослушка, и добавил уже густым чарующим голосом с такой улыбкой, от которой растаяли бы полярные ледники. – Госпожа Аннерозе, Вы сегодня на редкость суровы, просто Гера, метающая стрелы с Олимпа! Позвольте…
Дальше Райнхард ничего не слышал, а ватные ноги сами вынесли его прочь и оставили перед алебастровыми перилами, в которые только и оставалось, что упереться ладонями. Наверное, стоило остаться, но перед глазами темнело, не то от изнеможения, не то от невозможности смириться с тем, что родного человека подменили неизвестным ему образом. Юный адмирал Рейха, в честь которого нынче вечером предстояло роскошное гуляние не только в столице Империи, но и на всей её территории, глотал воздух, как выброшенная на берег глубоководная рыба, не в силах поверить, что действующий венценосец, очевидно, забрал у него единственного родного человека окончательно. И самое ужасное, что вовсе не силой,
