весёлой иронией откликнулся гость. – И верно, я, старый дурак, сглупил, рассуждаючи. Как Вам будет угодно, молодой человек, как угодно, больше к этой теме мы не возвращаемся. Вы нисколько не похожи ни на кого из Гольденбаумов, уверяю Вас со всей искренностью моей пропащей души. Разве что на самого первого, самую малость, но это может быть и обманчивым впечатлением.
Райнхард хищно оскалился на половину секунды, затем произнёс ледяным тоном:
– Вы могли не знать, что эти слова для меня не комплимент, а наоборот. Но Ваш цинизм мне нравится, я могу ожидать в этом случае, что Вы мне скажете правду вместо уверений в хорошем исходе. А потому приступим к делу, извольте.
Пауза была крохотной, совсем незаметной – но Райнхард успел уловить от подошедшего ближе человека всю гамму эмоций. Это хитрец уж точно не боялся за свою жизнь ни сейчас, ни в обозримом прошлом и будущем – а болтал об этом явно с целью спровоцировать собеседников. Можно будет ожидать даже и какого колючего ехидства – но лишь с той же целью, на самом деле он очень ко мне расположен, да и вообще, видимо, добряк в глубине души, просто любит позадираться. Однако как бы он не выбесил меня всерьёз, я слишком слаб, чтоб соревноваться в сарказме…
– Разумеется, разумеется! – так и есть, скрипит с прежней подковыркой… – Насколько я могу судить по всякого рода слухам, лечиться Вы, молодой человек, не любили никогда, а в последнее время и вовсе страдаете на это идиосинкразией?
– Не совсем так, – холодно ответил Райнхард. – Я просто не думал толком об этом, слишком был занят разного рода делами, а потом отчего-то стало очень скверно. Вот и всё.
– Ответ настоящего воина, – вероятно, он даже плечами пожал, хотя смотрит на меня очень пристально, это даже уже дискомфорт создаёт некоторый, а скрипит всё так же добродушно-хитро. – Но если смотреть правде в глаза, Вы сами себя загнали до изнеможения, верно?
– У меня не было выбора, – попробуем побольше льда в голос, это всё уже напрягает… – Нужно было торопиться. Сейчас я могу себе позволить идти тише, но случилась эта беда, с которой я не знаю, что делать.
Какой-то тихий щёлчок, ещё один, ещё. Слава Богу, он не намерен долго болтать впустую…
– Как давно и где Вы почувствовали первое резкое недомогание, которое уже не могли игнорировать? – ай, так вот зачем он болтает со мной, чтоб отвлечь от этих жал датчиков… Да что за чепуха, они уже давно меня не вызверяют, только нагоняют сильную тоску, да…
– Накануне Вермиллиона, мне сказали, что я переутомился, и температура поднялась из-за этого.
– А точнее, после отъезда с Феззана, где раньше Вам не приходилось бывать, так? Так. Вы теряли сознание при этом? – эге, это жёсткий доктор-то, хоть и прикидывается гражданским увальнем…
– Нет, но не ожидал, что упаду так резко, думал, пересижу с жаром спокойно до конца совещания и уйду прилечь.
– Вы
