Что ж, на самом деле это хорошо. Но все равно грустно. Две книжки она заиграла, не беда, конечно. Можно повидаться для «обмена пленными». В общем-то, тебя выжали и выбросили. А ты вовсю старался доказать, что из тебя можно еще кое-что выжать. Ха-ха-ха.
От Л:
Профессор скажет то же самое, только помурыжит. Я бы на твоем месте, попробовала бы через пару негероических неделек сделать анализы по новой. Давай записки. Шабтая получила 28 стр. Прочла с удовольствием, как старого знакомого встретила, особенно приятно гулять с ним по Тель-Авиву. Было бы здорово издать его в «Гешарим». Прошу прощения за неурочный звонок. Трухнула – не поняла почему молчишь. Получила email из Сингапура, сын пишет, что между альпинизмом в Малайзии и подводным плаваньем в Индонезии читает Достоевского «Записки из подполья»…
Ну-ну…
А насчет Шабтая-Меира у нас совпало, «старый знакомый»…
Посылаю тебе конец последней главы.
Может она просто побоялась, что я откинусь на ее могучей груди. Еще про Ф говорила мне, что «понимает», почему я «не могу», ее тоже больные отталкивают. С больными не ебля. И, как жизнь, пошла дальше по рукам…
Нет, плохо мне. Тяжело. Тяжело мне будет без нее. Поползу на отсос, как поется в бандитской песенке. А чо, она даст, она добрая.
Уже один раз мы почти расстались, и тоже ныло сердце, и у нее тоже, потому и не расстались. А сейчас, интересно, как она, мучается ли? Спросил бы, да все равно правды не скажет. Нет, на этот раз все. Да и пора. К сексу я всегда был равнодушен, а больше делать нечего, да ничто другое ей и неинтересно, она к сексу тоже по-своему равнодушна: кто ебет, тот и калиф на час. Ладно, держись, парнишка. Подними повыше ворот и держись.
А почему тяжело? Потому что она умеет давать. И с ней хорошо было, все было хорошо. Очень хорошо. И я знаю, что не найти такого. Как же она так легко находит замены? Впору стихи сочинять.
Фея бросила Наума
Как верблюда в Каракумах.
Без воды и без еды
И без розовой пизды.
В стиле Гробмана вышло…
Бросился всем звонить (в несчастье вспоминаешь друзей): Мише в Москву – не застал; Тарасову – голос трезвый, поговорили о новых номерах «Солнечного сплетения», как бы, говорю, заполучить хоть парочку экземпляров (звонил и Вайскопфу, тот валит на Голесника, мол, «патологически жаден», звонил Голеснику, жмется).
– А как личная жизнь, – спрашиваю.
– Вот, закончил прозу…
– Молодец, но это не личная жизнь.
– Ну что, Люся при мне.
– А девушка эта?
– Нет…
– Завязал, значит?
– Да…
Позвонил и Соколову (на уикэнд мы сняли гостиницу у Кинерета, отдохнуть, можно встретиться). Он предложил поехать в конце апреля пароходом в Венецию («плюнуть на могилу Бродского, ха-ха-ха!»), через Грецию, а потом через Любляну в Прагу. В Прагу еще приедет его издатель Амелин, и он думает сосватать ему Тарасова. Я сказал, что скорее всего присоединимся к ним в Праге. Спросил, прочитал ли «Кузнечика»? Прочитал, говорит.
– Ну, как?
