помолчав, ответствовал Вилли. – Могу свести данные в досье и оценить.
– Давай действуй.
Вилли пропал. Я, не выходя из лоса, позвонил в офис Л'авери. Ответила секретарша – очередное пластургическое достижение. Ни единой своей черточки. Я иногда задумываюсь, насколько же надо не любить себя, чтобы стереть, как ластиком, знакомое с детства лицо, а вместо него видеть каждый день в зеркале искусственно-красивую, абсолютно чужую морду.
– Офицер полиции Макферсон, – представился я, не дожидаясь вопроса. – Могу я переговорить с дежурным представителем господина Л'авери?
– Да, конечно. Мы всегда готовы сотрудничать с полицией, – радостно ответила секретарша, подмигивая радужными глазками. Ну-ну. Когда слэнпыль гоните, сотрудничества от вас не дождешься. – Сейчас я вас соединю…
– Нет-нет, – невежливо перебил я. – Мне хотелось бы побеседовать с ним лично!
Улыбка на лице секретарши померкла, будто разъеденная кислотой.
– Это будет несколько затруднительно… – начала она. Нашла простачка. Меня столько раз посылали мелкие чинуши и иная бюрократическая шушера, что иммунитет мой – что твоя носорожья шкура.
– И тем не менее! – загадочно грянул я.
Появился Вилли, понял, что неуместен, как раввин в соборе, и тихо сгинул.
Секретарша задумалась.
– Пожалуй… – изрекла она и вновь смолкла. Я терпеливо ждал, пока она справится в своем лосе. Сьюд сделал бы эту работу и быстрее, и лучше, да и облик искусственный в визуализатор заложить – не проблема, но Закон о праве на труд заставляет держать подобных дур. Страусиха. – Вы могли бы рассчитывать на прием через…
– Мне нужно увидеться с любым человеком, способным сообщить мне некоторые сведения о хакере по имени Яго Лаура, – уточнил я. – И как можно скорее. Это и в ваших интересах. – Нехорошо пользоваться тяжелой артиллерией, но приходится. Некоторые особенно несообразительные особи не понимают ничего, кроме угроз.
– Хорошо, офицер. – Лицо ее окончательно стало непроницаемым, точно египетская маска или морда персидской кошки. Радужные глаза перестали переливаться, приобрели цвет полированной меди. – Четыре часа утра. Вас устроит такое время?
Я состроил мудру текущего времени. Один-семнадцать среднелунного, высветилось на козырьке. Времени уйма.
– Устраивает, – бодро заявил я. – Благодарю.
Секретарша не соизволила даже попрощаться – исчезла, точно тень отца Гамлета. Что ж, не могу ее винить.
До назначенной встречи оставалось почти четыре часа, которые следовало провести с толком. Пиргипнол так основательно прочистил мои извилины, что до вечера я глаз не сомкну, как пить дать.
Проявился Вилли со своеобычной папочкой.
– Вот и досье на Меррилла, – сообщил он, радостно потирая рога (друг о друга, как ладони). – И кое-какие данные на Эрнеста Сиграма.
Начал
