уже ослабевает.
Ее поведение было для англичан загадкой, они то и дело оборачивались и жаловались, что их преследуют дикари.
– Ничего не бойтесь, – отвечала им Анжелика. – Ведь сейчас их только четверо, а не сто. И с вами я. Они больше не причинят вам вреда. Я их знаю. Ничего не бойтесь. Просто идите! Идите вперед.
Ход мыслей Пиксарета был ей так ясен, словно она сформулировала их сама.
Он, как ребенок, любил все оригинальное, новое и необычное.
Он был суеверен, и мысль о духах-покровителях Анжелики одновременно забавляла и пугала его.
Заинтригованный, он шел за ней, сдерживая своих нетерпеливых воинов и желая поскорее узнать, что произойдет теперь и какова природа тех хитрых неукротимых легкокрылых духов, которые зелеными искрами плясали в глазах этой белой женщины.
Далеко внизу среди ветвей засверкала спокойная гладь реки Андроскоггин. Каноэ ожидали на берегу.
Они сели в них и поплыли по течению реки к морю.
Глава VIII
Ночь… У подножия водопада, в жаркой темноте, в которой вспыхивали и гасли светлячки, квакали лягушки и пахло пожарищем, европейцы пытались отдохнуть. Прижавшись друг к другу рядом с вытащенными на берег каноэ из коры, дрожа от холода, несмотря на теплую погоду, одни молились, другие тихо стонали.
Они ждали рассвета.
Среди тех, кого Анжелике удалось вывести из горящей фермы и избавить от участи пленников, были землепашец Стоутон, его жена и их грудной ребенок и все семейство Коруэн. Хвала Господу! Что может быть ужаснее, чем остаться в живых, зная, что те, кого ты любил, спастись не смогли?.. Двое слуг и служанка Коруэна последовали за ними.
Роз-Анн прижалась к Анжелике. Сидящий с другой стороны Адемар с удовольствием сделал бы то же самое; во всяком случае, он старался быть к ней как можно ближе и не отходил от нее ни на шаг.
– Они там, – прошептал он. – Как только я оказался в этом краю, полном дикарей, я понял, что в один прекрасный день с меня снимут скальп!
Хрупкая мисс Пиджент не получила ни одной царапины, и именно она вела преподобного Пэтриджа, который практически стал телом без головы, так как он не только был ослеплен своей собственной кровью, но, будучи почти без сознания, держался на ногах только в силу привычки и еще потому, что такие крупные мужчины падают на землю лишь тогда, когда они мертвы. Как только это стало возможно, добрая учительница вымыла ему лицо и обвязала вокруг его лба свою шаль. Только в каноэ Анжелика смогла открыть свою сумку, достать из нее пакетик с желтым порошком соли железа, который ей дал Жоффрей и который останавливал кровь, и унять кровотечение.
Нож индейца, пытавшегося снять скальп с преподобного, видимо, оставит на лбу пастора безобразный шрам, который, разумеется, сделает его лицо еще страшнее.
Он забылся тяжелым сном, и его затрудненное дыхание время от времени переходило в мучительный хрип. Из-под повязки было видно, что одна сторона его лица распухла и стала черно-фиолетовой. Хорошо, что было
