еще одна затяжка, затем я выпускаю дым, склонив голову набок, чтобы он не попал ей в глаза. – Ну, что там за дела? – (Она продолжает молча смотреть на меня.) – Ну, так как – голая или… эээ… нет?
– Зачем тебе это? – спрашивает она отрывисто. – Какая разница?
– Зайка, зайка, зайка. В последний раз, когда ты снималась, ты танцевала на крыше автомобиля в одном бюстгальтере. Зайка, зайка, зайка… – Я горестно качаю головой. – Я мечусь в холодном поту от тревоги.
– Виктор, сколько раз ты снимался в рекламе плавок. А еще тебя снимали для этой эротической книги Мадонны. Господи, да ты был в той самой рекламе Versace, где – я не ошибаюсь? – вроде бы просматривалась твоя лобковая растительность?
– Да, но Мадонна не включила мои снимки в книгу – и, скажем, слава богу. К тому же существует огромная разница между моей лобковой растительностью – которая, кстати, была высветлена — и твоими сиськами, зайка. О боже, я тебя умоляю, забудь этот разговор, я не понимаю, к чему ты все это вспомнила…
– Это называется политикой двойного стандарта, Виктор.
– Двойного стандарта? – Я затягиваюсь еще раз, уже не смакуя, и говорю, немного подобрев: – По крайней мере, я не снимался для Playgirl.
– С чем тебя и поздравляю. Но не из-за меня, а из-за твоего отца. Так что не лицемерь.
– А мне нравится лицемерить.
И я пожимаю плечами с завидной непринужденностью.
– Все это очень мило для семилетнего мальчишки, но ты на двадцать лет старше – иначе как задержкой в развитии это уже не назовешь.
– Дорогая, у меня просто кризис. Диджей Майка исчезла, завтра у меня адский денек, с «Коматозниками-два» – сплошная муть и туман – кто знает, какого хрена здесь вообще происходит. Билл принимает меня за какого-то Дагби, а ты же знаешь, сколько времени я, блин, убил, чтобы привести этот сценарий в приличный вид…
– А как дела с рекламой картофельных чипсов?
– Зайка, зайка, зайка… Прыгать по пляжу, затем положить в рот Pringle, а затем изобразить восторг – и все почему? – да потому, что он, блин, он с пряностями? Нет, солнышко. – И мой стон наполняет кабинку. – Кстати, у тебя нет визина?
– Это работа, Виктор, – отвечает Хлоя. – Это деньги.
– Я вообще думаю, что сделал большую ошибку, подписавшись с САА. Помнишь жуткую историю, которую ты мне рассказывала про Майка Овица?
– Какую еще жуткую историю?
– Помнишь, тебя пригласили встретиться со всеми этими важными шишками из САА вроде Боба Букмена и Джея Махони на просмотре в зале на бульваре Уилшир; фильм оказался новенькой копией «Тора! Тора! Тора!»[26], и все время просмотра они смеялись! Ты что, не помнишь, как ты мне это рассказывала?
– Ах, Виктор, – вздыхает Хлоя, которая даже не слушает меня. – Я была позавчера с Лорен в СоХо, и мы обедали в Zoe, и тут кто-то подошел ко мне и сказал: «Ой, вы так похожи на Хлою Бирнс!»
– А ты ему в ответ: «Да как вы смеете?» – спрашиваю я, глядя
Фильм Ричарда Флейшера и Киндзи Фукасаку (1970), центральным событием которого является бомбардировка Перл-Харбора.
