и даже гордость. Такой огромный, могучий – и не чей-нибудь. Наш дракон. Наш хозяин. Как хорошо, что он выбрал именно Кондорру и сделал ее особенным местом.
Конечно, Билл знал про богов. Мама и папа особо позаботились, чтобы сын научился распознавать Лола, его жену Вруну, их детей Впаху, Звяка и Ноллу. Но с богами много неясностей. Например, с Суей, дочерью Лола и сестрой-дочерью Впахи. А еще был отсутствующий бог Рыг, сын Суи и одновременно ее любовник, но в то же время и дочь Вруны.
Билл бога Суя не понимал. Вообще.
Но в конце концов, все упиралось в одно: боги не являлись в Кондорру уже многие годы. Так все говорили. В отличие от богов, в Мантраксе сомневаться не приходилось. Он был здесь. Настоящий.
Потому Билл растерялся и сконфузился, внезапно получив от Фиркина подзатыльник.
– Парень, никогда больше не говори такого! Понял?
Глаза Фиркина сделались каменные и очень нехорошие. И смотрел он совсем без улыбки.
У мальчика задрожали губы, еще секунда – и слезы хлынут рекой.
– Ох ты, клянусь хером Суя, надо же! – выговорил Фиркин. – Я вовсе не хотел…
Он неуклюже притянул парнишку к себе, крепко обнял.
– Ладно, сделаем вид, что я ничего не говорил про Суя и его писающего божка. Ох, и сделаем вид, что я… кстати, скажу тебе кое-что насчет богов.
Он поднял Билла так, чтобы посмотреть ему в лицо, не нагибаясь.
– Боги бросили эту долину, и пока ты не говоришь маме, что я тебе сказал такое, можешь смело плевать на них. И даже писать. Хотя Сую оно, наверное, понравится.
Билл не понимал, о чем это Фиркин, но не сомневался: если мама услышит, она не просто цокнет языком. Билл рассмеялся сквозь слезы.
– Ты уж прости, что я наговорил тебе грубостей, но ты сказал эдакое чуть раньше, и оно меня зацепило, а кое-кому оно совсем не по нраву, если понимаешь, о чем я.
– Я понимаю, – сказал Билл, шмыгнув носом.
И почти не соврал.
– Тебя еще не было до драконов. Я иногда про это забываю.
Он отпустил Билла, подхватил яблоко с земли, откусил.
– Не то чтобы оно было ох и ах, – продолжил он, жуя и брызжа белой яблочной плотью чуть ли не через весь сад.
Билл заулыбался.
– Лорды – они всегда лорды, и с налогами так же, и знать – всегда чудовищные ублюдки, куда ни глянь.
Он наклонился и добавил с мудрым видом:
– Человека называют ублюдком, если он не знает своего папу, но если кто-нибудь скажет тебе, что знает папу, и папу папы, и так далее до восьмого колена, – вот тогда перед тобой самый настоящий ублюдок.
Билл уже давно позабыл про слезы.
– Да, идеально оно не было – но ведь работало. Конечно, народ ныл и жаловался. И я ныл и жаловался тоже. Но мы-то сводили концы с концами. Никаких там вшивых побасенок про золотой век, как рассказывают теперь.
Билл захихикал снова.
– Но ведь жили, и ничего.
Фиркин
