швырнула нож в глаза. Балур закрылся умником. Она подскочила, стараясь полоснуть по сухожилиям. Он пнул ее, отпихнул. Она отлетела, но покатилась и вскочила.
Так оно шло и шло. Появлялись все новые порезы и царапины – но без смертельных ран. Потом забылись и умники, даже те, что лежали, проливая бесценную влагу в песок. Остался только танец боя. Проверка умения. Друг против друга, выпад против обмана. Кто нанес смертельный удар? У кого первого иссякнут силы?
Сила Балура изменила ему. Он упал, ожидая клинка.
А когда с трудом поднял голову, то увидел, почему не пришла смерть: она стояла на коленях, тяжело дышала и не могла подняться.
Они лежали рядом, рука об руку, а вокруг выл песок.
Через неделю они вместе выползли из пустыни. И с тех пор не расставались.
Племя.
А теперь…
– Ты чего суть думаешь? – проворчал он.
Балур никогда не затруднялся дипломатией. К разговору он относился будто к бою. Бей изо всех сил до тех пор, пока что-нибудь не лопнет и не потечет.
– Это хороший план, – сказала Летти, не глядя на ящера.
– Так ты есть снующая сюда, чтобы уныло глядеть на среднее расстояние, потому что думаешь о том, какой суть хороший план? – изрек Балур, поразмыслив. – Я полагаю в сути, что обоняю запах коровьего навоза.
– А если я полагаю, что не хочу об этом говорить?
Ее слова прозвучали обиженно. Должно быть, она понимала: этот бой ей не выиграть.
– Племя суть делится с племенем.
– Твое племя умерло.
Летти знала: Балур злился, когда она изображала упорное непонимание.
– Мое старое племя суть изгнало меня. Потому я в сути озабоченный не повторять опыт с новым племенем.
Наконец она обернулась. Глаза были – будто вот-вот заплачет. Или ударит.
– Балур, у нас было золото. Наша новая жизнь. Способ начать все заново в Кондорре, вдали от богов, королей, войн, предательства и всякого дерьма. Устроить все по-другому. Теперь все пропало. И мы снова занимаемся тем же самым.
– Ну да, – подтвердил Балур. – Теперь мы есть делающие больше золота. В сути немного подождать, и совсем новая жизнь. Может, она там, где есть немного меньше драконов.
– Я понимаю. Знаешь, тревожит меня вовсе не это.
– И что же тебя в сути тревожит? – старательно выговорил Балур.
Он очень уважал человеческий синтаксис и прилагал все усилия к его цивилизованному соблюдению – чтобы казаться неотесанным дикарем только с виду.
– Теперь, когда у нас есть план – и хороший план, заметь, – я даже довольна, что мы потеряли золото.
Балур не отличался умственным проворством и гибкостью. Но он знал, как убивать беззвучно и незаметно, прокравшись во вражеский лагерь. И потому он запрятал усмешку глубоко в сердце.
– Я думаю, суть дела обстоит больше не в плане, а в партнере.
