услышала бы автоответчик. Вообще-то неплохой компромиссный вариант. В межполовых разборках даже идеальный, сродни стрельбе из машины. Бац, и теперь ты во́да!
– Назовите город, – сказал механический голос, когда она набрала междугородный код 512.
– Остин, – ответила она после непродолжительного молчания.
– Назовите абонента.
– Во… Эдгар Рэнсом, – ей пришлось порыться в памяти, чтобы вспомнить его настоящее имя. Ворон всегда был для нее просто Вороном.
Голос сообщил ей номер, она запомнила его и набрала – чтобы услышать еще один голос: «Номер не обслуживается…»
Она озадаченно уставилась на трубку. Если номер все еще в справочнике, должно быть, его отключили совсем недавно. Что ж, Ворон – далеко не первый музыкант, который накопил слишком много неоплаченных счетов. Даже несмотря на то, что его любящие родители, оплатившие шесть лет обучения в Колледже искусств Института Мэриленда, были настолько добры, что всегда поддерживали его в финансовом плане.
Если он действительно попал в беду, она поедет. Почему она не думала об этом раньше? Как и она, Ворон был единственным ребенком, но вырос в куда более почтенной семье. Его эго сохранило целостность, а чувство собственного достоинства было таким натуральным, точно мать испекла его в печи и покрыла глазурью.
У его матери хотя бы была печь.
Тесс никогда не слушала достаточно внимательно то, что Ворон говорил о родителях, но помнила, что мать как будто занимается керамикой, а отец связан с экономикой; последнее звучало для нее почему-то по-марксистски. Пара добрых хиппи-ретроградов, вырастивших сына, просто чтоб был.
Тесс открыла еженедельник. До сих пор поражает, какая напряженная у нее жизнь. Осень вся заполнена встречами. Не только по работе, есть и ужины со старыми и новыми друзьями, и даже «свидания» с мамой. Прекрасно быть востребованной, но неожиданно все имена, адреса, номера телефонов просто утомили ее.
Под буквой «Р» она нашла запись о Вороне, сделанную давным-давно, когда на этих страницах было куда больше пустого места. Записан номер в квартире в Болтон-Хилл, где он жил, когда они были вместе. Его день рождения – 23 августа («Две Девы!» – написал он каким-то экстатическим острым почерком, и ей нравилось, что он не позволял себе грязно шутить по этому поводу). Размеры одежды, номер социального страхования, телефоны любимых мест для заказа китайской еды. И просто на случай, если бы он понадобился ей во время одной из его редких поездок домой, – номер и адрес родителей в Шарлотсвилле.
– Слишком поздно, чтобы звонить незнакомым людям, – сказала она Эсски. – После одиннадцати звонят, только чтобы сообщить дурные новости.
Эсски, все еще сердитая из-за унижений Лейлы, скептически взглянула на хозяйку и отвернулась, выставив костлявую спину. Монаган набрала номер, думая, что скажет что-то вроде: «Вы меня не знаете, но… Мы никогда не встречались, но… Ваш сын никогда не упоминал, что мы с ним спали, пока я не разбила
