женщина, изучая ее. – Ты выглядишь именно так, как я себе представляла. То есть… В общем, у Ворона много твоих портретов.
Неужели? Вот это новость. Свой первый фотоаппарат она купила, когда стала работать частным детективом.
– Миссис… Мисс Кендалл?
Тесс протянула руку, но женщина проигнорировала ее и заключила в объятия.
– Называй меня Фелиция.
– Фелиция Кендалл? Я же слышала о вас.
Фелиция Кендалл будто смутилась от звука собственного имени.
– Надеюсь, сын не хвастался.
– Совсем наоборот. Он говорил, что мать занимается керамикой как хобби. А вы, оказывается, та самая Фелиция Кендалл. Ваши работы так известны, что даже такая невежда, как я, их знает. Я помню, вы когда-то получили заказ на скульптуру Генри Луиса Менкена[52]. Но Ворон ничего такого не рассказывал.
Фелиция осторожно улыбнулась.
– Дети видят своих родителей не так, как их видят другие. Я всегда была в первую очередь мамашей. Так и должно быть.
– Значит, вы, наверное, ставили желания Ворона выше своих собственных?
«Это многое объяснило бы, – подумала Тесс, – его радость, его веру в мир».
– Нет, вовсе нет. На самом деле я всегда верила, что Ворон будет счастлив, если будем счастливы мы. Мы уехали из Бостона в Шарлотсвилл именно ради этого. Даже несмотря на то, что карьера Криса наверняка пошла бы… по более крутой траектории, если бы он остался в Гарварде.
Фелиция снова смутилась по непонятной причине. У счастливых родителей счастливые дети. Тесс задумалась, возникала ли когда-нибудь у ее предков столь оригинальная мысль. Не то чтобы они были несчастливы, просто больше думали об отношениях друг с другом, чем с ней, поэтому дома она частенько чувствовала себя посторонней. Единственное пятно на бесконечной идиллии их страстных ссор и еще более страстных примирений.
– Устала в дороге? – спросила Фелиция. – Я приготовила тебе комнату Ворона. Или хочешь чашечку кофе? Пока тепло, можно посидеть здесь, хотя бы до захода солнца.
Прежде чем Тесс успела ответить, на дорожке раздались шаги и скрипнула задвижка на садовых воротах. Монаган заметила огонек, промелькнувший в глазах Фелиции, и подумала, как это возможно – даже через четверть века искренне радоваться приходу второй половинки.
Затем она увидела Криса Рэнсома. Он тяжело дышал, лицо раскраснелось после, судя по всему, продолжительной пробежки. Он был высок, как и его сын, с короткими черными волосами, таким же острым лицом и длинными ногами.
Лет на десять младше Фелиции Кендалл, по меньше мере. А то и на все пятнадцать.
– Тесс Монаган, – сказал он, протягивая ей руку. – Очень приятно.
Она не приняла руки, а лишь стояла и смотрела на эту пару – мужчина, так похожий на своего сына, и приятная женщина с убранными наверх темными волосами и широкими плечами.
Генри Луис Менкен (1880–1956) – выдающийся американский журналист, критик, сатирик, исследователь, прозванный Балтиморским Мудрецом.
