замахал руками староста. – Что это еще за пес такой?
– Огромный такой! Страшный весь, черный, как головешка. И глаза огнем горят, – задыхаясь, залепетала одна.
– Эх, бабы. И померещится же вам…
Громовой лай, раздавшийся с ближайшей крыши, заставил всех замолчать. Фигура пса, возвышавшаяся на коньке, была огромной, и вся колыхалась, будто дым на ветру. И вместе с тем доски под мощными лапами угрожающе трещали и прогибались, будто весил он добру тонну.
– Горит! Крыша горит!
Пес, сделав гигантский прыжок, перескочил на соседнюю постройку, которую так же охватил огонь. В деревне началась паника. Жители бегали с ведрами, выносили скарб из горящих домов. Ни у кого не возникло даже мысли попытаться остановить дьявольского пса. Лишь один раз метко пущенное здоровенное полено заставило его оступиться и с шумом сползти на землю.
– Не нравится? – Никита Кожемяка медленно приближался, держа наготове крепкий кол. Оскалившись, пес поднялся на лапы. Он был богатырю почти по плечо, а ведь Никита был на добрый аршин выше остальных мужчин в деревне.
– Что же ты за тварь такая? – сквозь зубы процедил богатырь, готовясь к удару.
Пес припал к земле. Алая кровь сочилась из его раны, шипящими искрами падая на выжженную траву. Вся фигура пса вдруг пошла волнами, заколыхалась, как от сильной дрожи. Она все усиливалась, пока темное тело не рассыпалось, обдав богатыря облаком горячего пепла…
Тонкая кожица трескалась, обнажая подгоревшую мякоть. Вооружившись палкой, Соловей осторожно выкатил из золы одну картофелину. Обжигая руки, разломил на две половинки, крупно посыпал солью. Горячо. Но вкусно. Хоть и не сравнить с теми яствами, что они с дружками ели, когда удавалось обчистить богатого купца. Или целый воз с товарами ограбить. Разбойник облизнул перепачканные губы. Давно уже он как следует не ел. Картошка да грибы, и на том спасибо. Приспешники все от таких харчей разбежались, подались, кто в город, кто в другие страны. А он вот остался. Один как перст. Можно было бы помощника себе взять, да где его найдешь?
Неожиданно Соловей перестал жевать и прислушался. Показалось? Он приник ухом к земле. Точно, едет кто-то. Судя по стуку копыт, один. Очень кстати.
Разбойник живо поднялся, залил костер. Прямо у дороги росло раскидистое дерево, что уже много лет верой и правдой служило ему в нелегком разбойничьем деле.
Топот копыт все приближался. Соловей приник к ветке. Его засаленная одежда непонятного цвета как нельзя лучше сливалась с корой. Вот уже за деревьями показалась фигура всадника. Еще, еще немного, ближе…
И тут Соловей свистнул. Пронзительно, заливисто, так, что ветки на деревьях задрожали. Обычно кони от такого звука становились на дыбы, сбрасывали всадника и неслись вскачь, отряхивая обильно сочившуюся из ушей кровь. С оглушенным всадником разговор был коротким. Кошелек или жизнь? Проверенная тактика, срабатывала всегда. Однако на сей раз что-то пошло не так…
