и самого города. Воспоминания об этом разделе земель до сих пор сохранились в названиях – например предгорья Сьерра-Невады к югу от Гуадикса до сих пор известны как «маркизат Генете», хотя маркизы давно уже не существуют{248}.
В этих новых драматических обстоятельствах комиссия, созданная для рассмотрения планов Колумба, снова собралась в Санта-Фе – и, как обычно, вынесла отрицательный вердикт. Изабелла и Фердинанд посоветовали Колумбу как можно скорее покинуть Гранаду, и он действительно уехал в Кордову и остановился там в крепости, а не в Ла-Рабиде. Он был готов отправиться во Францию{249}. Возможно, он получил известие от своего брата Бартоломео, который оказался в Англии на свободе, что капитаны из Бристоля недавно отправили каравеллы на поиски «острова Бразил» – земли, где растет дерево бразил, как через несколько лет сообщит испанский посол в Лондоне, Педро де Айяла{250}.
Но тут в дело вмешался арагонский казначей, конверсо Луис Сантанхель. Как вспоминал Фернандо Колон, именно он убедил королеву изменить решение{251}. Деса и секретарь Кабреро были единодушны с Фердинандом{252}. Сантанхель сказал королеве, что если она поможет Колумбу, то риск будет невелик, а слава очень вероятна. Если Колумбу поможет другой король и путешествие окажется успешным, Испания ей этого не простит. Колумб, по мнению Сантанхеля, был «человек мудрый, осторожный, обладающий блестящим умом». Сантанхель также напомнил ей о том, что она сама часто выказывала желание выделиться среди монархов и попытаться раскрыть «величие и тайны Вселенной»{253}. Сантанхель добавил также, что это «превышает его компетенцию как казначея – но он намерен высказать все, что у него на душе»{254}.
Кинтанилья, главный ревизор Кастилии, всегда благоволил к Колумбу и тоже выступил в его пользу. Говорят, что и Беатрис де Бобадилья, главная фрейлина, наиболее влиятельная после королевы женщина при дворе, тоже замолвила перед Изабеллой словечко за Колумба{255}. Пинело, генуэзский партнер Сантанхеля, также оказал ему поддержку.
Таким образом, королеву удалось убедить. Изабелла, однако, предложила подождать, пока компенсация военных расходов позволит спонсировать экспедицию – но, если Сантанхель сочтет это необходимым, она сама заложит свои драгоценности{256}. Сантанхель сухо заметил, что в этом не будет необходимости, – он легко найдет необходимую сумму. В конце концов, по сравнению с возможной выгодой эти расходы были ничтожны{257}. На самом деле деньги частью поступили от Сантанхеля, частью от Пинело{258}. Возможно, они цинично считали, что, несмотря на разговоры Колумба о Китае и Индии, он найдет хоть какие-нибудь новые Канары. Некоторые из украшений Изабеллы уже лежали в банке Сантанхеля в Валенсии, включая ее золотое ожерелье с рубинами в залог 25 000 флоринов на кампанию 1490 года, в ходе которой был захвачен город Баса. Корона также была должна Сантанхелю
Первый маркиз был признанным сыном кардинала Мендосы.
«con determinada voluntad de pasarse a Francia…» Las Casas [2:50], I, 167. Manuel Serrano y Sanz, Los amigos y protectores Aragoneses de Cristobal Colon, Madrid 1918, reissued Barcelona 1991, dates this Jan. 1492. Las Casas [2:50], I, 167.
Letter of Ayala to the Catholic Kings, 25 July 1498, in Bergenroth, calendar of letters… relating to the negotiations between England and Spain, London 1862, I, 176, qu. Harrisse [14:37], 2.
Fernando Colon [4:40], 93.
Sanchez Gonzalez [4:74], 229.
Las Casas [2:50], I, 168–170: «haber intentado saber las grandezas y secretos del universo»
«las reglas o limites de su oficio». Но он был «animo notificarle lo queen mi corazon siento». Las Casas [2:50] I, 168.
Varela [4:14], 7.
Fernando Colon [4:40], 93.
Serrano Sanz [5:15], 136–138.
Serrano Sanz [5:15], 117. Харриссе в своем жизнеописании Колумба утверждает, что идея участия Сантанхеля была фантазией. Варела говорит, что флорентийский партнер Сантанхеля, Джуанотто Берарди, был обеспокоен из-за кредитов.
