что за страшное видение. Если честно – он испугался. Почему Стася бросилась к Леночке? Что может случиться с их дочкой? Ветрянка может случиться, Слава болел в детстве. Чешется немного, а так – пустяк. Ссадина может случиться или ангина. А больше – ничего. Он не сомневался, что, пока твердо верит в это, с дочерью ничего не случится.
Слава дожевывал слегка подгоревшие макароны, когда в двери повернулся ключ. Он выскочил в коридор и, наклонившись, распахнул объятия, как делал это всегда при встрече со своей маленькой принцессой. Но там, внизу, где должна была быть Леночка, оказались лишь Стасины ноги и незнакомые мужские брюки. Слава выпрямился, но не успел стереть с лица приготовленную для дочки дурашливую улыбку.
– Слава, познакомься, это Яков Аркадьевич, – быстро произнесла Стася, не дав ему рта раскрыть.
Невысокий пожилой мужчина с весьма живописной внешностью протянул руку:
– Как говорится, здравствуйте, – сказал он печально. – Думаю, наше знакомство не продлится долго, но все-таки рад, ужасно рад.
– Я тоже, – не найдя ничего лучшего проговорил Слава. – А вы…
– Я, собственно, к вашей супруге, на консультацию, – объяснил Яков Аркадьевич.
Слава перевел взгляд на Стасю, но та уже открыла дверь в их единственную комнату и предложила Якову Аркадьевичу войти.
– Я буду через минуту, – предупредила она. – Осваивайтесь.
– Я понимаю, вам нужно настроиться, – грустно произнес Яков Аркадьевич, усаживаясь в кресло. – Можете не обращать на меня внимания. Тем более что оно мне скоро не понадобится вовсе…
– Это еще что такое? – свистящим шепотом спросил Слава, когда они остались вдвоем. – И где наша дочь?
– Это – ко мне, – твердо сказала Стася. – А наша дочь у своей бабушки.
– Как это?! – Славиному возмущению не было предела. – Ты хочешь сказать, у моей сестрицы? То есть у своей тети?
– Она теперь еще и бабушка, – отрезала Стася, – и может посидеть с внучкой или с племянницей, пока я работаю.
– Что ты делаешь?
– Работаю. У меня сегодня два приема. Люди позвонили вчера, очень просили принять.
– А-а-а, – простонал Слава. – Докатились. Это все газель полоумная, вот откуда ветер дует! Стало быть, ты собираешься дурачить народ? – Последние слова он произнес нарочито громко. Хоть и получилось петушиным фальцетом, но он был рад: пускай и Яков Аркадьевич послушает.
– Я не дурачу, – обиженно сказала Стася. – Это мое призвание!
– Дай-ка я пощупаю твой лоб! Странно, температура вроде нормальная, а такой бред несешь. В общем, так: я немедленно еду за Леночкой, а когда вернусь, надеюсь это шапито уже закончится. Если это и призвание, то оно совершенно дурацкое!
И Слава вышел, хлопнув
