груди.
– Потому что… потому… что, – каждое слово давалось ей все труднее и труднее, – этот замок… он страшный… там что-то есть такое… что люди боятся и даже близко не подходят к нему. Ты, как получишь все права на замок – тотчас продай его… да… за любую, даже самую маленькую цену… если кто купит этот проклятый дом.
– Это все связано с моим дедом? – громко воскликнул Курт.
– Да. И он сейчас здесь.
Курт отпрянул от матери.
«Что – она сходит с ума? Дед же умер много лет назад. Но…»
Юноша вздрогнул, вспомнив недавнее прикосновение к уху.
– Как, мутти – он может быть здесь? – прошептал сын.
– Здесь он… его душа… видит нас… будь он проклят! – внезапно мать Курта резко приподнялась, устремив полубезумный взгляд в угол большой комнаты.
Сын, вглядевшись в полумрак, с ужасом увидел странные следы на полу. Они не принадлежали человеку. Что – то наподобие черной тени метнулось из-под кровати умирающей, и Курт явственно услышал звуки, отдаленно похожие на цоканье подбитых стальными набойками каблуков о мостовую.
– Что? Что было с моим дедом, скажи! – Курт умоляюще сложил ладони перед своей грудью.
– Он… он был очень богат… но это богатство приносило только одни беды и ему и людям, – прошептала мать, по-прежнему глядя остекленевшими глазами в угол комнаты. – И ты… ты сынок, если сможешь, лучше не касайся этих проклятых денег, если сможешь… если… – мать внезапно откинулась назад и захрипела.
Агония длилась несколько минут. Молодой человек с ужасом смотрел на кончину матери. Когда ее глаза неподвижно застыли, а тело выпрямилось в струну, Курт молча заплакал. Он любил свою маму. И теперь остался один.
Прошло два года.
Все это время Курт перебивался случайными заработками в своем небольшом саксонском городке и о том, чтобы скопить деньги на поступление в университет, не было и речи. Еще с детства он обнаружил в себе незаурядные способности к рисованию, и теперь они явно пригодились.
Курт писал портреты самодовольных местных бюргеров, их напыщенных жен, горделивых детей и благодаря этому не умирал от голода. С каждым разом его работы становились все более удачными, и вскоре он прослыл в округе весьма неплохим художником. Но молодой человек понимал – надо ехать учиться. Мечтою его был Кёльн – центр культуры, куда стекались лучшие умы тогдашней Германии. Не раз во время дружеских застолий в любимой пивной художник рассказывал товарищам о своих планах.
Но те только посмеивались над ним.
– Зачем тебе ехать в Кёльн? Ты там никому не нужен! Таких художников в этом городе тысячи, ты будешь тысяча первым и неизвестным! – гоготали друзья после принятых кружек золотого напитка. – А здесь тебя, Курт, уже все знают! Или большой славы захотел? – дружески подмигивая, повесы, шлепали его по плечу.
– Не нужна мне большая слава, – отшучивался
