красавица, и умница… Проблема в том, что она по натуре бунтарка и ей невозможно угодить. «Ты даже не представляешь, Лену, через что мне пришлось пройти. Если ты что-то и слышала, то только от нее. Но выслушай и меня. Лина уверена, что меня интересуют только деньги, и в чем-то она права, но я ведь стараюсь ради семьи, ради ее брата, отца, других родственников. Что, мне на них плюнуть? Вот ты образованная, скажи мне, что я делаю не так? Чего она от меня хочет? Чтобы мы впали в нищету, из которой я ее вытащил? Разве только Солара должны богатеть? Мы что, весь квартал хотим им отдать? Если ты скажешь, что я не прав, я даже спорить с тобой не стану, сделаю, как ты скажешь. Но с ней мне приходится спорить с утра и до ночи. Она меня терпеть не может и постоянно мне об этом твердит. Но я ей муж! Почему я должен силой доказывать ей, что у меня на нее права? С тех пор как мы поженились, я живу в аду. Видеться с ней утром и вечером, спать в одной постели и не иметь возможности показать ей свою любовь! Разве это не кошмар?»
Я смотрела то на его широкие ладони, сжимающие руль, то на его лицо. В глазах у него блестели слезы. Он признался, что в первую брачную ночь избил жену, потому что она вынудила его к этому, а теперь она каждое утро и каждый вечер награждает его пощечинами – нарочно, чтобы его унизить и заставить делать то, чего ему меньше всего на свете хочется делать. «Недавно я опять ее отлупил, – тихо и горько сказал он. – Как она посмела пойти к Солара в таком виде? Но я не могу ее сломить. В ней есть какая-то злая сила, с которой нельзя справиться лаской. Да и ничем нельзя. Это как яд. Ты заметила, что она все еще не забеременела? Проходит месяц за месяцем – и ничего. Друзья, знакомые, посетители в лавке, все меня спрашивают: новости есть? И смеются мне в лицо. А я как дурак делаю вид, что не понимаю, о чем они. Какие такие новости? Потому что иначе я должен им что-то ответить, а что я отвечу? Разве такое объяснишь? Говорю тебе, Лену, ее силы хватает, чтобы убить ребенка еще в утробе, и так она и делает – специально, чтобы люди думали, что я не мужчина, чтобы выставить меня посмешищем. Что ты на это скажешь? Думаешь, я преувеличиваю? Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен за то, что ты меня выслушала!»
Я не знала, что сказать. Я была в шоке. Ни один мужчина никогда не раскрывался передо мной с этой стороны. Из-за того что он говорил на диалекте, даже его признание о том, что он бьет Лилу, звучало не так страшно, словно пересказ какой-нибудь народной песни. Я до сих пор не знаю, почему он все это передо мной вывалил. Разумеется, облегчив душу, он перешел к делу. Попросил меня ему помочь – ради Лилы. Убедить ее, что она должна стать ему женой, а не врагом. Уговорить ее начать работать в новой лавке, вести счета. Правда, я не поняла: если дело было только в этом, зачем ему надо было так со мной откровенничать? Или он думал, что Лила успела настроить меня против него, и хотел выдвинуть свою версию? А может, он и не собирался со мной откровенничать и просто поддался эмоциям? Или надеялся меня растрогать, чтобы я рассказала Лиле, как он ее любит? Как бы то ни
