было смело назвать нетрадиционными, и они наверняка удостоились бы самого сурового порицания со стороны любой матери, искренне желающей, чтобы ее дочь выросла в целомудренную и скромную девушку, обладающую деликатностью натуры и чистотой души. Но мисс Трент уже давным-давно поняла, что ее прелестная воспитанница всегда и неизменно руководствуется лишь собственными эгоистическими интересами. Не исключено, если она когда-нибудь полюбит, глубоко и искренне, то ее характер может измениться; пока же лучшее, на что могла рассчитывать опытная наставница, – вбить ей в голову ту непреложную истину, что для успеха в обществе изящные манеры имеют не меньшую важность, чем смазливое личико; не дать переступить черту; не позволять ей ставить весь дом на уши всякий раз, когда кто-либо осмеливался перечить ее воле.
Поэтому, когда Тиффани, пылая неправедным гневом, ворвалась в классную комнату (как и предвидела Ансилла), чтобы поведать им о постыдном и бесчестном поведении миссис Миклби, она выслушала свою подопечную с видом полнейшего изумления и воскликнула:
– Но… Боже милостивый, Тиффани, только не говори мне, что ты действительно хотела попасть на этот прием! Ты, наверное, шутишь!
Грудь Тиффани бурно вздымалась, но во взгляде девушки, устремленном на мисс Трент, вдруг проглянули холодная сдержанность и подозрение.
– Что вы имеете в виду?
Мисс Трент выразительно приподняла брови, мастерски изображая недоумение.
– Ты намеревалась присутствовать на столь скучной вечеринке? О господи, мне не следовало так говорить! Шарлотта, а ты почему сидишь с открытым ртом? Ты ничего не слышала, а если посмеешь повторить кому-либо мои слова, то я отведу тебя на пастбище к коровам и брошу там!
Шарлотта смущенно захихикала, но Тиффани лишь сердито топнула ногой.
– Этот прием дают в честь сэра Уолдо и его кузена, и на нем будут присутствовать все!
– Именно так! И не испепеляй меня взором! Если тебе действительно хотелось побывать на нем, что ж, мне очень жаль, но я должна признать, что это совсем не то событие, на котором мне бы хотелось увидеть тебя. Ты стала бы самой молодой из присутствующих дам, и, можешь не сомневаться, миссис Миклби даже если бы пригласила тебя, то непременно усадила бы как можно дальше от своих почетных гостей. Полагаю, в качестве кавалера тебе бы достался Хэмфри Коулбэтч, ужасно стеснительный и косноязычный бедный мальчик! Есть и еще кое-что – о чем не стоит упоминать вслух, но тем не менее! – ты не смогла бы надеть платье, которое идет тебе больше остальных: я имею в виду то самое, с лентами и широким поясом под цвет твоих глаз.
– Почему это? Смогла бы, и еще как!
– Только не в гостиной миссис Миклби! – решительно провозгласила Ансилла. – Подумай о зеленых портьерах и стульях! Весь эффект только пропал бы даром.
На лице Тиффани промелькнула некоторая задумчивость, но она не удержалась и обиженно
