деле «десять». В Пруссии благородный человек говорит то, что думает.
– Я пойду, – бормочет Якоб (возможно, вслух), – пока не высказал как раз то самое.
Якоб ждет на оживленном Перекрестке. Мимо снуют работники. Вскоре появляется, прихрамывая, доктор Маринус. Двое переводчиков тащат за ним шкатулку с медицинскими инструментами, чтобы оказать помощь свалившемуся в обморок торговцу. Доктор видит Якоба, но не приветствует. Якоба это устраивает как нельзя лучше. Вонючий дым, выходящий из пищевода в конце эксперимента, излечил его от всякого желания подружиться с Маринусом. После пережитого в тот день унижения он старается избегать барышню Аибагаву: разве может она, да и другие студиозусы, видеть в нем нечто иное, кроме как полуголый аппарат из кишечных трубок и жировых клапанов?
«Однако шестьсот тридцать шесть кобанов, – думает Якоб, – недурно помогают восстановить самоуважение…»
Студиозусы покидают больницу. Якоб так и предполагал, что лекцию сократят, поскольку Маринуса вызвали к пациенту. Барышня Аибагава идет позади всех, прикрываясь зонтиком. Якоб отступает вглубь Костяного переулка, будто бы направляясь к пакгаузу Лели.
«Я всего лишь, – уверяет он сам себя, – возвращаю потерянную вещь владелице».
Четверо молодых людей, двое стражников и акушерка сворачивают в Короткую улицу.
Якоб трусит; вновь набирается храбрости и следует за ними.
– Прошу прощенья!
Свита оборачивается. На миг он встречается взглядами с барышней Аибагавой.
Старший студент, Мурамото, делает пару шагов назад, чтобы поздороваться:
– Домбужецу-сан!
Якоб снимает бамбуковую шляпу:
– Снова жаркий день, господин Мурамото.
Японец доволен, что Якоб запомнил его имя. Прочие студенты тоже кланяются.
– Жарко, жарко, – соглашаются они хором. – Жарко!
Якоб кланяется акушерке:
– Добрый день, барышня Аибагава.
– Как поживать, – ее глаза искрятся весельем, – печень господин Домбуржец?
– Спасибо, сегодня гораздо лучше. – Он едва не поперхнулся. – Большое спасибо.
– Ах, – с деланой серьезностью говорит Икэмацу, – а как ваша ин-тус-су-сцеп-ция?
– Доктор Маринус излечил ее как по волшебству. Что вы сегодня изучали?
– Тя-хоту-ка, – отвечает Кадзиваки. – Когда кашлять кровь из легких.
Со стороны Сухопутных ворот приближается инспектор: кто-то из стражников наябедничал.
– Прошу прощенья, господин, – произносит Мурамото. – Он сказать: мы должны уходить.
– Да-да, не буду вас задерживать. Я только хотел вернуть вот это… – Он достает из кармана веер. – Барышня Аибагава сегодня в больнице забыла.
В ее глазах мелькает испуг: «Что вы делаете?»
Храбрость Якоба испаряется.
– Вы забыли веер в больнице у доктора Маринуса.
Подходит инспектор и, мрачно глядя исподлобья, что-то
