Двенадцатая ночь, или Что угодно. Уильям Шекспир

      А что, рыцарь, ты в гальярде{Старинный танец.} силен?

      Еще бы! Могу отколоть любую фигуру.

      Ну, я свою фигуру предпочитаю беречь.

      А в прыжке назад, мне думается, меня никто не превзойдет в Иллирии.

      Зачем же скрывать эти таланты? Зачем завеса опущена пред этими дарами? Или, может быть, ты боишься, чтоб они не запылились, как портрет мистрисс Молль{Известная английская куртизанка, нередко обворовывавшая своих поклонников, вследствие чего портрет ее рекомендовалось отправить на чердак, чтобы он там пылился.}? Почему ты не идешь в церковь гальярдой и не возвращаешься оттуда курантой? Я на твоем месте не ступал бы иначе, как джигой, и бегал бы в укромное местечко только контрдансом. О чем ты думаешь? Разве нынешний свет таков, чтобы держать под спудом свои достоинства? Глядя на прекрасную форму твоей ноги, я бы сказал, что ты родился под звездой гальярды.

      Да, нога мощная, и в чулке огненного цвета она очень недурна. Не приняться ли за стаканы?

      А что же нам больше делать? Разве мы не родились под созвездием Тельца?

      Тельца? Это означает толчки и драку?

      Нет, дружище, это означает прыжки и пляску. Ну, покажи свои скачки: валяй! Выше! Э-ге, чудесно!

      Если герцог всегда будет так милостив к вам, Цезарио, вы далеко пойдете: всего три дня, как он вас знает, и вы уже не чужой.

      Вы опасаетесь или непостоянства с его стороны, или небрежности с моей, если сомневаетесь в прочности его расположения. Разве он не постоянен в своих милостях?

      О нет, уверяю вас.