как я ни стараюсь, все страдаю!Его женой сама я быть желаю.
Уходит.
Сцена 5
Комната в доме Оливии. Входят Мария и шут.
Ну, говори же, где ты таскался, или я ни на волос губ не разомкну, чтобы просить для тебя прощения. Госпожа прикажет тебя повесить за отлучку.
Что же, пусть вешают! Кто на этом свете хорошо повешен, тот ничьих знамен не боится.
Почему так?
А потому, что его не заберут в солдаты.
Постный ответ! Я тоже могу сказать тебе, где родилось это выражение: «Не боюсь ничьих знамен».
Где же, моя красотка?
На войне. И ты можешь смело повторять его в своих дурачествах.
Надели, Господи, мудростью умников, а дурачье пусть себе отдает в рост свои дары.
Тебя все-таки повесят за то, что ты шатался так долго, или прогонят; а разве это для тебя не все равно, что быть повешенным?
Хорошая виселица иной раз спасает от плохой женитьбы. А что до того, что меня прогонят, так мне все равно, пока на дворе лето.
Так тебе не нужна моя помощь?
Зачем? У меня и своих помочей пара.
Когда одна лопнет, так другая будет держать, а если обе лопнут, то ты потеряешь штаны.
Ловко! Ей-богу, ловко! Продолжай, продолжай! Если сэр Тоби бросит пить, ты будешь самой остроумной из дочерей Евы во всей Иллирии!
Тише, плут! Ни слова больше! Вот идет моя госпожа: тебе не худо бы извиниться как следует.
Уходит.
Остроумие, если на то будет воля твоя, помоги мне в доброй шутке! Умные люди, которые думают, что обладают тобою, часто остаются в дураках; а я, который уверен, что не имею тебя, могу прослыть за мудреца, ибо что говорит Квинапал? – «Мудрый глупец лучше глупого мудреца».
Входят Оливия и Мальволио.
Желаю здравствовать, сударыня!
Выведите глупость вон!
Слышите вы? Выведите вон графиню!
Убирайся, сухой дурак! Я тебя знать не хочу, да, кроме того, ты еще начинаешь худо вести себя.
Два недостатка, мадонна, которые можно уничтожить питьем и добрым советом. Дайте сухому дураку напиться, – он не будет сух. Посоветуйте дурному человеку исправиться – и если исправится, то он уже не дурной человек; а если он уже не может исправиться, то пусть его портной заштопает. Ведь все, что не исправлено, только штопано. Провинившаяся добродетель штопана грехом; исправившийся грех штопан добродетелью. Годится этот простой вывод, – хорошо, нет, – что же делать? Истинный рогоносец – только несчастье, а красота – цветок. Графиня хотела, чтоб вывели глупость, и я повторяю: выведи графиню вон!
Я
