до 2 тысяч человек, 4 батареи, мортирный дивизион и 2 аэроплана. По мере их выдвижения из Челябинска к Бузулуку они увеличились до 2,5 тысячи человек.
* * *
Войсковое правительство и атаман Дутов также вели активную деятельность по консолидации своих сил. Прежде всего они стремились к их увеличению за счёт строевых казачьих частей. Но приказ Дутова, отданный им ещё 16 декабря командирам находившихся на фронте оренбургских частей прибывать домой со всем вооружением в его распоряжение, не выполнялся. Тогда атаман предпринял попытку осуществить мобилизацию вернувшихся солдат-фронтовиков. Но его соответствующий приказ вызвал недовольство казаков, особенно фронтовиков. По их мнению, он вносил раскол в казачью среду. Посланцы войскового Правительства, направленные в станицы и полки, доносили, что казаки, и прежде всего фронтовики, недовольны этим приказом, открыто отказываются от его выполнения и от участия в Гражданской войне и даже «велят атаману мириться с советской властью». Возвращающиеся с фронта казачьи полки и слышать не хотели о вооружённой борьбе с большевиками. Более того, в докладной записке штаба Оренбургского военного округа отмечалось, что многие части были враждебно настроены против правительства Дутова. Не желала воевать и основная масса станичного казачества. По свидетельствам авторитетных казачьих деятелей того времени, «население, за исключением 4 – 5 верных и стойких станиц, никакого участия в борьбе с большевиками не принимало». В итоге объявленная Дутовым мобилизация окончилась полным провалом.
Официальные казачьи органы вынуждены были в спешном порядке приступить к организации добровольческих отрядов. Основная ставка при этом делалась на привлечение офицеров, которые составили их основной контингент, юнкеров и учащейся молодёжи (гимназистов, реалистов, семинаристов). Первоначально Дутову удалось сформировать всего четыре небольших партизанских отряда, насчитывавших в общей сложности всего до 200 человек. Спустя некоторое время приток добровольцев увеличился. К концу декабря в распоряжении атамана было 2 – 2,5 тысячи человек. Причём это были реальные боевые силы, костяк которых составляли офицеры.
Социальный состав местных боевых антисоветских сил был почти таким же, как и на Дону и Кубани. Определённым отличием было то, что в Оренбургском Войске наблюдалось формирование по приказу атамана в целом ряде станиц вооружённых дружин, состоявших в основном из числа казаков-«стариков» или, как их называли тогда в Оренбуржье и Сибири, «бородачей». И хотя в различных станицах этот процесс шёл далеко не одинаково, в одних дружины образовывались весьма активно, а в других работа по их созданию практически не проводилась, внешне дело представлялось довольно неплохо. По официальным сведениям войсковых органов, эти дружины насчитывали от 7 до 8 тысяч казаков. Но их боеспособность и даже общая организация
