плачем ворвалась в дом и бросилась к матери. Встревоженная женщина положила на кровать новорожденного, обняла дочь и с тревогой спросила:
– Что случилось-то? Не плачь, расскажи толком…
Обливаясь слезами и всхлипывая, Варя рассказала, что произошло на подворье у барина.
– Не зря он тебя приметил у колодца, – вздохнула мать. – Теперь не отступится, пока не добьется своего, котяра проклятый…
– Что же мне делать? – не успокаивалась девушка.
Подумав немного, та ответила:
– Надо дедушку попросить, чтобы он поговорил с барином, – все-таки он столько лет у него в услужении. Может быть, послушает старика…
А вечером мужу, вернувшемуся с заготовки на зиму дров для барского дома, она бросилась с рассказом о случившемся, но тот остановил ее:
– Да наслышан уже.
– Так что делать-то?
– Не знаю. Может, поговорить со старостой?
– Поговори, поговори, – затараторила жена. – Ведь не отстанет, проклятущий…
– Не отстанет, – вздохнул мужик.
Выглянув в окошко, Прокопий заметил проходящего по улице старосту и вышел из избы, чтобы переговорить с ним. Жена Василиса прильнула к стеклу, наблюдая за беседующими мужчинами. По сердитой физиономии Фомы она поняла, что разговор не ладится. Тогда она выскочила наружу, бросилась к ногам старосты и завопила:
– Батюшка Фома Фомич, Христом-богом прошу – не дай пропасть девке!
Тот на мгновение растерялся от неожиданности, но быстро пришел в себя.
– Полно, полно ползать-то, пыль собирать, – проворчал он. – И я не всесилен. Что я могу сделать?
– Поговори с барином, али ему мало замужних баб? – продолжала выть женщина.
– Тьфу ты, глупая баба, – осерчал Фома Фомич. – Ей про Фому, она про Ерему! Че я могу сделать, коль ему шлея под хвост попала? Подай ему Варюху, и все тут… Дак коли я начну настаивать, так он и меня со старосты попрет. И незнамо еще кого поставят. Вам это надо? Мне – нет…
Женщина пыталась обнять сапог старосты, что-то неразборчиво бормоча. Но Прокопий поднял жену и со словами: «Пошли в избу. Нет тут у нас защиты», – повел домой.
Посмотрев им вслед, староста покачал головой и, согнувшись, побрел прочь.
От горя Василиса слегла и у ней пропало молоко. Но, слава богу, в деревне нашлась кормящая мать, согласившаяся на время подкармливать и их нового сынишку.
Варя практически не отходила от матери и плакала вместе с ней. А на следующий день пришел дед Прохор в каком-то рубище и, сев на лавку, коротко объявил:
– Прогнал меня барин. Кинулся я ему в ноги, стал просить за Варюху, он меня и выгнал. Да еще и грозился выпороть на конюшне…
Услышав это, Прокопий что есть силы ударил кулаком по столешнице, потом обхватил голову руками и то ли завыл, то ли застонал.
– Я ему красного петуха подпущу, – наконец прохрипел он.
–
