двадцатитысячной колонны советских военнопленных из окружения под Минском. В июне – июле 1941 попали они в плен. Сейчас был уже октябрь. В промежуток с июля по октябрь произошло следующее: двадцать тысяч пленных совершили пеший переход на запад через Польшу а затем западную и среднюю Германию до Ганновера и затем опять на юго-восток до Бухенвальда. В походе на голгофу за эти длинные месяцы они ни разу не получали горячей пищи, ни на минуту не заходили в какое-нибудь помещение. В любую погоду должны были спать под открытым небом. И всё это было сделано с целью демонстрации немецкому населению. «Смотрите», так выглядят большевистские недочеловеки – выродившиеся, оборванные, грязные. Всё дальше по улицам населенных пунктов шли пленные. Кто не мог идти – расстреливали и его тело вместе с умершими от голода закапывалось. Излишне говорить, что господа офицеры из вермахта ни слова не обмолвились, как возмутительно нарушались ими правовые положения об обращении с военнопленными. Всего пригнанных в Бухенвальд оставалось две тысячи. Две тысячи из двадцати! Восемнадцать тысяч человек погибли в этом марше смерти. Погибли посреди высокоцивилизованной Германии.
В июле 1941 территория вдоль берега Цнянки служила местом сбора военнопленных (лагерь Дрозды)
17 июля нам выдали впервые по 200 грамм хлеба, и повели колонной через город по улице (ныне Богдановича) на новое место базирования лагеря. Колонну сопровождали охранники с автоматами и велосипедами, на багажнике которых привязаны тяжелые ранцы. Следить за пленными и вести рядом груженый велосипед было весьма неудобно и, сопровождавший нас рядом немец, выбирал из колонны пленного, поручал ему вести велосипед. Мне показалось, что предпочитал он кавказцев, которые, как правило, с велосипедом вели себя неумело – он постоянно у них падал на землю. Охранника это удивляло – он злился и ругал пленных, а иногда и избивал. Но очередь дошла и до меня. Недолго думая, я сел на него и поехал рядом. Как ни странно, немцу это понравилось. Когда колонна остановилась, он пошел в дом (мы шли мимо частных строений) и принес мне несколько блинов, взятых со стола в доме.
В июльском № 568 немецкого еженедельного киножурнала «Deutsche Wochenschau» за 1941 год несколько минут посвящено событиям того времени в Минске, в частности лагерю военнопленных в Дроздах и Дому Правительства. Вот слова диктора, сопровождающие идущую по улице стотысячную колону военноплнных:
«Diese Horden, unter Ihnen ungezählte Juden, sollten in Marsch Gesetzt werden um die deutschen Stadte und Dorfer in Schutt und Asche zu legen. Sie hatten ein Bludbed ohnegleichen Bevolkerung eingerichtet. Allein dem schnellen Zupaken des Fuhrers und seiner tapferen Soldaten zu verdanken dass Deutschland zum dies’ Gefahr bewahrt geblieben ist…».
«Эти полчища, среди которых несчетное количество евреев, согласно приказу должны были превратить немецкие города и деревни в пыль и пепел. Они должны были устроить нашему населению кровавую резню. Только благодаря быстрым действиям фюрера и его храбрых солдат мы не подверглись этой опасности. На лицах этих недочеловеков просматриваются черты убийц. Они должны идти в плен. Наверное, о дороге в Германию они думали иначе.
