бы под игом колеса.От страха затрясло зайчиху,
А обернувшийся медведь
Смотрел внимательно и тихо,
Как может человек смотреть.
Так непонятен был распадку
Железный этот крик и визг,
Что даже эхо было кратким,
Предназначалось для подлиз.
301. Город
Вот стал ты на год старше.
Но старше стал и мир.
Живой участник марша,
Как цезарь или Кир.
Размер однообразен,
Мелодия проста –
Шагал ли к казни Разин
Иль дачник по кустам.
Не удержать минуты,
Секунды не вернуть.
Тик-тик – порви, не путай,
Тик-тик – счастливый путь.
Счастливый ли, несчастный,
Туманный ли, прямой,
Восходит месяц ясный
Над мертвой головой.
Да будет утешеньем,
Что ты, и я, и мы
Смотрели с изумленьем
На травы и дымы.
Что мы любили воздух
И сладко спали в нем,
И думали непросто
Все больше о своем.
Что ветер трогал шторы,
Весь день гудел мотор,
И деловитый город
Усилья распростер.
Он, мышцы напрягая,
С другими наравне,
Бока Земли сжимая,
Летел, как в полусне.
Не знающий истерик,
Апатии, мольбы,
Ревел и бился в берег
О Времени столбы.
И в этом рукотворстве,
Решимости, борьбе,
Железное упорство
Наперекор судьбе.
Он до конца уверен
И станет на своем.
И ты, раскрывши двери,
Войди в него, как в дом.
302.
Город управился к ночи. Затих.
Спать уложил голубей, голубих.
Бедных людей и богатых людей –
Вытолкал в сон их из жизни взашей.
Снится богатому свой огород.
Бедному снится – наоборот:
Ямы, ухабы и пропасть без дна,
Где он летает. Летает жена.
Город летает. Планета – торчком.
Ну, а Вселенная, та – узелком.
А узелок из двенадцати строк.
Словом, не сон, а кошмаров мешок.
Утром встает он. Больна голова.
И повторяет такие слова:
«Скучно нам жить. Надо доброму быть.
И непременно чего-то открыть.
На производстве, в семье и быту
Переплавлять маяту в красоту».
Так он решает, сей винт из винтов.
В бочке затычка. Владыка мостов.
303.
Тушь на ресницах,
Как пепел утрат.
Рядом, наотмашь,
Дегенерат.
Рука на коленке.
Не дрогнет спина.
Июнь. Но погоды
Не видит спьяна.
Какие там почки,
Какие мосты!
Когда после ночи
Застывшая ты.
Не
