Это Фивы. Роман со стихами в полстолетия. Александр Образцов

      Разучился писать стихи.

      Научился сидеть глухим.

      Научился спокойно спать.

      Научиться бы забывать.

      Все забыть, и начать бы вновь

      Рассусоливать про любовь,

      Про свои, ах, шестнадцать лет,

      Как сказал воздыхатель Фет.

      Только годы – они не врут.

      Запинают. Напрасный труд.

      Автобус качало и поручень

      Спицами рук изогнут.

      Каждый, как будто в колбочке

      В мнимом своем инкогнито.

      Стиснутый валом пышущих

      Спин, коленей, локтей,

      Вял я, как всякий пишущий

      В век неземных скоростей.

      Лишь пальцы железной хваткою

      Поддерживают на весу

      Напоминающее и краткое

      Тело, завидующее Дерсу.

      А левую руку укачивало

      И представлялось невольно, –

      То ее укорачивало,

      То удлиняло достойно.

      Но уж рождалось событие

      И разгонялась кровь.

      Тонкой, как леса, нитью

      Взгляды, лицо – бровь в бровь.

      И разошлись. И городом

      Бегать, плавя стекло.

      Сердце зашлось от голода.

      Снегом глаза замело.

      Блуждать тропой ночным дремучим парком

      В обнимку с бедною затасканной луной.

      Блуждать вдвоем. И церковью в огарках

      Блистает клен. Блистает мир ночной.

      Все спит. Все умерло. Давно не существует.

      Лишь шаг. И два. Остановись. Замри.

      Послушай ветра песенку простую,

      Привет от тихой девушки – зари.

      Таких тихонь не сыщешь, не надейся.

      Ты слышишь, как томится? Поспеши,

      Скажи ей, что свиданье ровно в десять

      Минут шестого. Где – ты сам реши.

      Не упустить травы худенье.

      Прожить сентябрь накоротке

      С дрожащей парковою тенью

      В неразличимом шепотке.

      Гасить дыханье у боярки,

      Где воздух алыми прошит

      И праздничными, как подарки,

      Плодами. Зренье разрешит

      Забрать с собой брусочек меди,

      Разъятый пальцами ветвей

      На сговорившихся соседей,

      Стилистов гибели своей.

      Когда ты станешь всем чужим,

      То хоть себе останься верен.

      Как был, хотя бы, верен Беринг

      Завидным принципам своим.

      Чужой душе открой Чукотку

      И Командора острова,

      Где заполярная сова,

      Не щуря глаз, разинет глотку.

      И я, как скобами, словами,

      Полярной ночи клюв зажму.

      Я так хочу любим быть вами.

      Не отгораживайтесь рвами.

      Ну дайте руку хоть пожму.

      Хотя бы слово на растопку.

      Простое, колкое: «Щепа».

      Его потоньше ощипав,

      Пустить

Скачать книгу