Это Фивы. Роман со стихами в полстолетия. Александр Образцов

      Темно, совсем темно, и ни души не встретишь.

      Бесчестен вечер. Ночь черным-черна.

      Письмо от Чехова в пустых руках повертишь

      И дальше отошлешь. Несчастная страна!

      Угодьями угодлива, обильна

      Князьями, подпирающими свод.

      Не успевает низкая давильня

      С высоким качеством передавить приплод.

      …

      Ты, виноградинка, изюм… Прижмись поближе,

      Кишмиш моей восторженной души.

      Как пропеклась ты солнцем! Не нанижет,

      Не трусь, нас время на карандаши.

      Мы не букашки, не гербарий даже.

      Еще на ветках мы и солнце высоко.

      Еще печет. И так прозрачен каждый,

      Что в желтизне лишь косточки зрачков.

      Во сне, как помню, шел,

      Не оступаясь, не переча…

      То было меньшее из зол,

      И говорил: «Тут, недалече».

      А сзади, – разве различишь? –

      Хитросплетения погони.

      Бросались в горные ключи

      Те кровожадные их кони.

      Нет, это было не со мной.

      Не мне, не мне так много чести.

      Смыкался вечер ледяной.

      Скакал ущельями наместник.

      Пусть Велизарий не холоп,

      Но вечна сладость подчиненья.

      По Риму кошки бродят. Гроб

      Господень ожидает мщенья.

      И так захочется любви,

      И так – песком из горсти – нежность,

      Что даже миг останови

      И будешь лишь школяр прилежный.

      Войдет в игольное ушко

      Дикое счастье паладина.

      Макакой жизни половина

      Висит, придушена кишкой.

      Любовь моя! Зрачками и ногтями,

      Коленями, зубами и локтями

      Вцепись в сей ледяной сугроб.

      Иду по воздуху, ступаю,

      Зеваю, время колупаю,

      Засну – и снова начинаю

      Игру с названьем круглым «гоп».

      Говорили вокруг о минутном.

      Я не вспомнил, не смог, отошел.

      Тихо музыка длилась о смутном

      И мешалась, и падала в шелк.

      Изгибались упругие снасти

      И Бетховен, далекий, чужой,

      Умолял, цепенея от страсти

      Перед будущей знойной толпой.

      Но вонзался. Был близок в пожатьи

      Этой кожи тугой разговор.

      Эта бережность. Это прижатье.

      Эта жалоба взгляда в упор.

      Твои глаза умеют слышать,

      Как астероид гонит вверх.

      Как жаль, что ростом ты не вышел,

      Чтоб прекратить вращенье сфер.

      Сиди с трубою, где повыше,

      Дивись и подавай пример.

      Сиди, выдумывай законы,

      Давай, высчитывай, дурак,

      С самонадеянностью кроны,

      Распутав корни кое-как.

      Миров

Скачать книгу