утешайтеся сею доброю потехой и угодно и весело, да не одолевают вас кручины и печали всякия!» – радостно призывал царь подданных.
Однажды новые бояре решили потешить царя. Сговорились сыграть перед ним в потешной палате представление, ими сочиненное. Молодая царица Наталья с радостью смотрела на новое зрелище. А в 1672 году по велению царя пастор немецкой московской слободы Грегори взялся написать комедию и поставить ее при дворе. Театральная хоромина была устроена небольшая, но богато убранная. Она располагалась в селе Преображенском, на государевом дворе. В удивлении всем «царь смотрел целых десять часов, не вставая с места». Он был умилен и говорил: «Дивно, дивно». Грегори остановил свой выбор на библейских сюжетах, это было достаточно ново для России по прошествии ста лет после Тридентского собора. На святой пасхальной неделе Грегори и другие актеры были допущены к руке – милость особая и исключительная. Позднее с подмостков театра Алексея Михайловича начинали звучать мотивы итальянских сонетов и пасторалей.
Наступал восемнадцатый век.
Старая вера, старые бояре и князья, старая Русь тонула, как град Китеж…
Петр Первый
Петр Первый был другим. И поэзия в нем бушевала иная. К искусству он относился рационально. Преследовал в нем цели воспитательные и представительские, – «народ избавить от подлых(?!) нравов, державу вывести на европейские стандарты», – вот что видел, вглядываясь в доставшиеся палестины.
Петр был четырнадцатым ребенком царя Алексея Михайловича и первым у царицы Натальи Нарышкиной. Очень рано в детской Петра появились военные игрушки и – музыкальные инструменты, как будто грубоватую натуру будущего царя хотели утончить. Цимбальцы с маленькими кистями, унизанные жемчугом, цимбалы с играющими часами. Тщетно. Взрослый Петр с удовольствием играл в основном на барабане в дни побед и праздников, выражая этим свою громоподобную непосредственность.
Но – дань старине и вере, – любил петь на клиросе. И этим проложил традицию в последующие поколения романовского рода: и Павел, и Николай Павлович, и Александр Третий с удовольствием пели в церковном хоре.
Мало мы знаем о Петре – любителе слова. От его прадеда, патриарха Филарета осталась правнуку азбука большой печати. За буквами, слогами и словами следовали молитвы. Азбуку учили долго, вместе с усвоением букв надо было заучивать и молитву. Учителем Петра был благочестивый боярин Зотов. Он боялся своего ученика и часто падал перед ним на колени. Какое уж здесь учение, вроде бы! Но благодаря Зотову будущий царь знал наизусть Евангелие. Тоже, кстати, следовало бы обратить внимание современных педагогов на данный пример образования. Были и художественные книги. Иллюстрированные сказки, вроде Бовы Королевича или Рыцаря Роланда: дежурная литература после Тридентского собора. Это когда еще появятся «античные» образцы. А потом Петр сам выучил греческую и римскую мифологию.
Однажды
