она напоминает (не только внешне) современную хозяйку Петербурга. Екатерине не нравилось барокко, барочные дома ей казались уродливыми и внутри и снаружи. Сердце ее стремилось к умеренности классицизма.
Она любила закругленные линии построек Ринальди, она была неизменно расположена к Кваренги. «Этот Кваренги делает нам восхитительные вещи… весь город уже полон его постройками, он строит банк, биржу, множество складов, лавок и частных домов. Его постройки так хороши, что лучше и быть не может».
В пятнадцать лет по просьбе племянника шведского министра иностранных дел, графа Гюлленборга, она написала свою первую автобиографию. Он был поражен, как обдуманно юная принцесса описала все изгибы и тайники своей души. Это удивление стало каплей искусительного яда, заставившего Екатерину в дальнейшем полюбить книги и сочинительство.
«Никогда без книги, и никогда без горя», – вспоминала Екатерина.
Муж, занятый игрой в солдаты и амурами с фрейлинами, предоставлял ей право вдоволь заниматься литературой. Она читала без разбора романы, потом ей попались под руку сочинения Вольера, и она уже не смогла читать ничего, что не было бы так же хорошо написано. Она была переимчива, и непринужденно присваивала себе чужие идеи. В ее собственных сочинениях звучат отзвуки Вольтера, Дидро, Монтескье, Сумарокова и Ломоносова.
В автобиографических «Записках» она рассказала о придворной жизни как о захватывающем романе. Чего стоило ее обескураживающее признание об отношениях с Сергеем Салтыковым, возможным отцом Павла Первого.
Жизнь казалась ей драмой, но не трагедией. Она с удовольствием писала комедии о современной жизни.
Вслед за появлением в Петербурге графа Калиостро, она решила разоблачить его проделки и написала пьесу «Шаман Сибирский».
Вслед за созданием масонских лож, писала о масонах.
Черты русского характера изобразила в комедии «О, Время».
Насмотревшись на дворцовых дам, с блеском изобразила бессердечную помещицу Ханжахину, и злую на язык сплетницу Вестникову.
Ее пьесы разыгрывались в Эрмитажном театре. Быть может, недооценивая свою драматургию, Екатерина представляла их публике как сочиненные в «Ярославле», т. е. как труды провинциала. Вольтер, тонко льстя и одновременно подтрунивая над Екатериной, писал: «Меня чрезвычайно поражает ваш неизвестный автор, который пишет комедии, достойные Мольера, и, что еще важнее, достойные того, чтобы над ними смеялись Вы, Ваше высочество».
По – своему верно понимая добродетель просвещенного человека, императрица всегда стремилась придти на помощь великим людям. Она купила библиотеку Дидро. Он просил 15 тысяч ливров, она предложила 16 тысяч с условием, чтобы великий писатель оставался до конца хранителем своей коллекции. Таким образом, не покидая Парижа, Дидро стал библиотекарем Екатерины. К тому же за хранение своих книг, купленных русской царицей, он получал
