приедет на каникулы из французской Сорбонны.
– У тебя есть французский одеколон Богарт? – спросил Ма.
– Зачем?
– Я хочу, чтобы ей понравился мой запах.
– А обычно?
– Что, обычно?
– Обычно ты чем пахнешь?
– Так говном, наверное, хотя не знаю, сам я не чувствую, но судя по тому, как все меня боятся – значит, говном.
– Может быть, вам сходить в баню? – спросила Щепка.
– Вот из ит, баня? – не понял Майер.
– Как море, только маленькая, и вода горячая.
– Совсем горячая?
– Да, отмыть можно многое.
– Даже грехи?
– У вас они есть?
– Им не обязательно быть сейчас – но пахнуть они могут, как будущее.
– Всё-таки вы не намерены отказаться от втемяшенной вам где-то в Космосе идеи о всемирном жертвоприношении? И знаете: я приглашу в гости Кали, она лечит вашу безысходность стаканом воды.
– Так просто?
– Да, мир – это стакан воды, следовательно, и так можно лепить из него любую форму правления, не обязательно не только сажать на кол, колесовать, четвертовать, сжигать на костре.
– Очень, очень интересно. Когда она приедет?
– Вот сегодня к вечеру и приедет.
– Надо куда-то отослать вашего команданте Че.
– Вы думаете, он будет стеснять вас?
– Я об этом не думал еще, но знаю: хочу сделать Вилку.
– Вот из ит, вилка? – удивилась даже Щепка, знавшая все переводы этого дела на язык тех мест, где мы пока что находимся.
– Я вам покажу.
– Нет, нет, я вас боюсь, как Отелло. Потому что вы сначала, да, а потом сами же найдете повод приревновать меня к Кали.
– Вы думаете, что кого-нибудь из вас я принесу в жертву?
– Боюсь, что обеих.
– У меня есть рекомендательные письма из Германии, Швейцарии, Франции, Бельгии и Люксембурга, что меня там уже нет, а.
– А?
– А все так и остались там живы.
– Может быть, они уже муми-фицированы?
– Так уже никто не делает сейчас, как в Египте, где покойникам придавали живой вид, а живым покойников, из знаете почему? Форма уже настолько связана с содержанием, что почти буквально отражает его на лице.
– Не могли бы вы доказать, что не могут быть вариации?
– Вари-акции?
– Ну, или так.
– Вы думаете, что при мне всё было, как обычно, а через неделю все сдохли?
– Нет, не сдохли, как вы изволили сообщить, а изменились, и неизвестно, что из этого лучше, ибо вдруг они не могут даже выйти из дома, пока их не затрахают до бесчувствия.
– Как лошадь? – деловито поинтересовался Ма.
– Нет, не как лошадь, а наоборот, как автомобиль, который, чтобы ему было хорошо, надо заправить под самую горловину бензо его бака.
– По самые
