href="#n_196" type="note">[196]. Поэтому они утверждали, что «дело Церкви Христовой – приветствовать это истинно-христианское движение улучшения участи труждающихся и обремененных, когда оно выходит даже от людей, чуждых Церкви»[197].
В названной статье политические приоритеты Союза были обоснованы ссылкой на богословские идеи проф. – прот. П. Я. Светлова: «Христианству предстоит великая задача довершить свою миссию в истории: вместе с преобразованием человека довершить преобразование обществ, народов, человечества, создать истинно-христианскую цивилизацию, перевести принесенное им Царство Божие из внутреннего мира лиц во внешний мир, и преобразованием общества и цивилизации в духе евангельских начал создать Царство Божие на земле»[198]. С точки зрения этой сверхзадачи христианства «более совершенным является тот политический строй, который основан на твердых началах законности, а потому сам по себе силен поддержать в гражданах убеждение, что есть правда Божия на земле»[199].
Понятие «христианской общественности» было введено в обращение В. С. Соловьевым в работах 1880-1890-х годов[200]. Однако Соловьев, утверждая необходимость человеческих трудов для воплощения Царства Божьего, писал о его возможности на земле с большей осторожностью: «Царствие Божие, совершенное в вечной божественной идее (“на небесах”), потенциально присущее нашей природе, необходимо есть вместе с тем нечто совершаемое для нас и через нас. С этой стороны оно есть наше дело, задача нашей деятельности..…»[201].
Члены Союза церковного обновления полагали, что «Церковь должна открыться не только во внутреннем мире отдельного человека, но проникнуть собою всю жизнь, преобразовать общественные условия жизни народов христианских и явиться объективно как Царствие Божие полносодержательное, воплощенное во внешних формах действительности»[202]. Очевидно, что писавшие эти строки были вдохновлены идеей Церкви, являющей Царствие Божье в силе, но кажется, что им не хватило точного и выверенного богословского языка, чтобы передать открывшуюся сердцу мистическую реальность.
Политическая взволнованность членов Союза церковного обновления, безусловно, имела свои границы. Неслучайно даже со страниц газет их упрекали в том, что они не присоединяются к нехристианскому освободительному движению [203]. Когда известные общественные деятели тех лет Д. С. Мережковский, Д. В. Философов, А. В. Карташев и некоторые другие попытались привлечь столичное духовенство для организации в столице митинга-протеста против усиливавшихся репрессий, границы политической активности священников стали очевидными. Митинг планировалось приурочить к годовщине Манифеста 17 октября. Инициаторы митинга собирались провозгласить «Воззвание к Церкви», составленное Мережковским в резком полемическом духе [204]. В «Воззвании» предлагалось от имени собравшихся священников и мирян признать правительство
Там же. С. 19.
Там же. С. 6–7.
Там же. С. 17.
Подробнее см.: Взыскующие града. С. 5, 44.
Соловьев В. С. Великий спор и христианская политика // Он же. Собр. соч.: В 10 т. СПб.: Просвещение, 1912. Т. 4. С. 1–114. Цит. по: Взыскующие града. С. 44.
Об отношении Церкви и священства… С. 6.
См., например: Философов Д. В. О братстве церковного обновления // Товарищ. 1906. № 34.
Текст воззвания частично опубликован в: Савельев С. Н. Идейное банкротство богоискательства. С. 100.
