выборов и участия в Государственной Думе»[177]. На первое место статья ставила животрепещущую задачу общественной жизни – «разъяснять, призывать, чтобы выборы были проведены честно и неподкупно» – и уже в связи с этой общественной задачей поднимала собственно церковные проблемы. Так, в числе опасностей, которые подстерегают пастырей в процессе решения поставленной задачи, в статье указывались три: 1) сословная корысть; 2) «въевшаяся в плоть и кровь нашей церковной жизни связь Церкви с государством»[178]; 3) «ложное мнение», что «христианству нет дела до земли, его задача выше»[179].
Авторы статьи «агитировали» за Государственную думу, которая, по их мнению, могла бы дать русской жизни соборный характер, но не забывали и о церкви, которую чаяли видеть «независимой, не обусловленной никакими формами государственной жизни, свободной», «самодовлеющей, самоценной, не входящей, как часть, во что-нибудь, но способной заключить в себе все как части»[180]. В октябре 1905 г. нарастающий накал социальных страстей привел к тому, что общественные задачи вышли в деятельности группы «32-х» на первый план и до некоторой степени обособились от задач внутрицерковных.
Еще одна записка этой группы была опубликована в № 43 журнала «Церковный вестник» от 27 октября 1905 г. и представляла собой воззвание «Собратьям-пастырям всех исповеданий и всем, кому дороги заветы Христа, о страшных событиях наших дней»[181]. В ней, в частности, говорилось: «“Осужден, чьи уста будут молчать в эти дни”, кто с криком боли и ужаса, с мольбой и протестом не встанет на дороге насилия. Безмолвствовать не время: должно всем, у кого еще бьется сердце в груди и действует разум, напрячь все усилия, чтобы остановить начавшийся грозный поток всесокрушающего зла..…»[182].
В записке напрямую не шла речь о политических симпатиях петербургских священников, но недвусмысленно приветствовалась «эра свободы для всех граждан России» и осуждались насильники, дающие антихристианские предписания «не жалеть патронов»[183].
Нетрудно заметить, что и по стилю, и по проблематике эти записки отличались от двух предыдущих: место богословских рассуждений со ссылками на Священное писание и святоотеческие источники заняли горячие публицистические речи, проповеди, призывы, подчас окрашенные характерной политизированной лексикой эпохи.
17 октября 1905 г. был опубликован манифест императора Николая II «Об усовершенствовании государственного порядка», провозгласивший неприкосновенность личности, свободу слова, собраний, союзов и объявивший о созыве Государственной думы с законодательными правами.
Карташев указывает, что именно «доверяясь манифесту 17 октября», кружок петербургских священников решил объявить себя Союзом ревнителей церковного обновления «с органической тенденцией всякого союза к расширению своих функций»[184]. Внутренние причины изменения статуса группы
Там же. С. 5.
Там же. С. 8.
Там же. С. 12.
Там же. С. 10.
Церковный вестник. 1905. 27 окт. № 43. С. 1363.
Там же.
Намек на приказ петербургского генерал-губернатора Д. Ф. Трепова: «Холостых залпов не давать и патронов не жалеть!», отданный 14 октября 1905 г.
Карташев А. В. Русская Церковь в 1905 г. С. 12.
