такое говорить? – укоризненно сказала подошедшая Лида. – Мы всегда были с вашими родителями в добрых отношениях. Сколько игрушек для меня ваш папа сделал!
– Да уж все вы тут от тятьки поживились, – процедил Тимофей. И, отвернувшись от Лиды, снова обратился к Ангелову: – Куда иконы подевал? Церковь пустая.
– С каких пор ты стал так религиозен, что тебе иконы понадобились? – усмехнулся тот.
– Ризы мне понадобились. Тятькой сработанные. Нехай теперь камушки драгоценные нам послужат!
– Вот нахал! – возмутилась подошедшая Вера.
Но на нее Тимофей и вовсе не обратил внимания.
– Айда, мужики!
Он махнул рукой, и толпа устремилась в усадебный дом.
Загрохотали по паркету шаги, захлопали двери… И вдруг все затихло – толпа ворвалась в главный музейный зал.
«Все-таки и правда в Ангеловской коллекции есть что-то мистическое, – подумала Вера. – Вон как все оторопели».
Но размышлять об отвлеченных вещах было некогда. Тем более что оторопели вовсе не все мужики, ввалившиеся в зал. Вера углядела, как самый плюгавый, воровато озираясь, потянулся к позолоченной кованой розе, лежащей в витрине у двери, сдвинул с нее стеклянный колпак и уже потащил золотой цветок с подставки.
– Твоя, что ли? – прошипела Вера, хватая мужичонку за руку. – А ну отдай!
– А чего? Я ничего, – пробормотал тот.
Спрятав розу за спину, Вера попятилась к двери. Убежать бы отсюда, да поскорее!
Но кроме нее никто из музейного зала бежать не собирался.
– Разбирай добро, мужики! – крикнул Тимофей.
Чтобы подбодрить их, он двинулся к ящикам, составленным у дальней стены зала, открыл один из них и воскликнул:
– Вот они, иконы-то! Главное дело, ризы целы. – И, обернувшись к Андрею Кирилловичу, потребовал: – Ангела-хранителя мне давай! Хватит вам им владать!
Ангелов взял Тимофея за плечо и негромко, но твердо повторил:
– Пойди проспись.
Трудно было придумать другой тон и другие слова, которые так вывели бы Тимофея из себя.
– Ах ты сволочь…
Он не проговорил это, а проклекотал горлом. И выхватил из-за пояса топор.
– Папа! – Лидин голос зазвенел. – Отдай им все! Ничего нам не надо!
Все зашумели, закричали, бросились к ящикам с иконами, к витринам с другими экспонатами коллекции. Упала и разбилась большая китайская ваза, треснуло стекло витрины, в которой сверкало сотнями граней хрустальное яйцо; Ангелов не обманул Надю, пообещав вернуть его на место…
Надя вошла в зал только в эту минуту. Никто, конечно, не обратил на нее внимания – все смотрели на Андрея Ангелова и Тимофея Кондратьева, стоящих друг против друга.
Расталкивая мужиков, в зал вбежал Степан Кондратьев.
– Батя! – крикнул он. – Сдурел? Хорошо, мамка мне сказала, что тебе в голову взбрело!
Он
