style="font-size:15px;"> – А какие пОйла хлебают герцогини аглицкие? – поинтересовалась коллега их будущая.
– Хоть и пребывает Англия в состоянии войны со Францией, но герцогини аглицкие по-прежнему предпочитают вИна благородные, во французской провинции Шампань произведённые. И пьют оне сии вина шампанские из сосудов столь же французских. Сосуд сей, именуемый «фужЕр» – на длинной тонкой ножке…
– На фига мне сей «жер», коли он на «фу!» начинается?! Буду хлебать пОйла сии шампуньские из простого стакана!
Покоробила графа утончённого перспектива сия. Однако во средине века двадцатого в газете лживой под названием «Правда» был задан вопрос похожий: «Можно ли пить шампанское из гранёного стакана?». Следует уточнить, что стакан сей был спроектирован гениальным скульптором Верой Игнатьевной Мухиной, изваявшей рабочего и колхозницу, и предназначался для героев скульптуры сей (а заодно и для работниц и колхозников!). Середь моря откликов один выделялся своим высоким пафосом. Известный (благодаря виршам о любви и дружбе …, то бишь благодаря виршам о любви и благодаря дружбе со змием зелёным) пиит дал достойную отповедь сомневающемуся автору вопроса:
«Как можешь в этом сомневаться ты,
Жуя под звуки вальса и канкана?!
Ведь знают даже пьяные скоты,
Что в мире нет прекрасней красоты,
Чем красота гранёного стакана!».
…Уж коли зашла речь о шампанском, не горазд автор, любящий отступлениями истязать читателя (аки император римский Юлиан Отступник) удержаться от ещё одного. В неком из ресторанов тогдашнего града его Тель-Авива столь же некий посетитель молвил официанту: «Шампанское!», на что сей работник общепитовский ивритоговорящий вопросил резонно: «Эйфо „шам“?», то бишь «Где „там“?». Но не будем размышлять о том, что пили паны, а вернёмся в август 1711 года во град Курск.
Хоть и не дорожила Глафира мнением «какого-то безродного» англичанина, но не смогла не похвастаться:
– А конь мой не токмо герцогини – царицы аглицкой достоин, ибо на скачках последних пришёл первым, за что был удостоен всяческих похвал градоначальника курского и премий: овсяной для коня и денежной для его владельца, то бишь батюшки моего!
Не стал уточнять иностранец, что «царица аглицкая» «королевой Великой Британии» именуется. Задал он Глафире вопрос риторический, ибо ответ почти наверняка ведал:
– Ду ю спик инглиш?
– Ты чо, охальник, при герцогине материшься?!
– Я всего лишь убедился, что будущая герцогиня аглицкая не разумеет языка аглицкого.
– А сие ни к чему! – «встала на защиту» сестры Малашка.
– Не нужен ей аглицкий берег,
и азбука ей не нужна!
Ибо герцог аглицкий приедет в Расею, жЕнится на… Глафире Васильевне и останется жить здесь же. Во крайнем случае, сбежит от нея, не разведясь али руки на себя от счастия семейного наложит, оставив
