их своей закостенелостью.
Анри знал ее уже много лет, но так и не смог понять эту ее особенность. Он видел только ее недружелюбную мину и думал: в один прекрасный день я обморожусь об эту женщину.
И знал, что уже давно обморозился.
И что она никогда по своей инициативе не придет к нему поговорить.
Как в это прохладное октябрьское утро, так и в любое другое в будущем.
В понедельник мать Лауры появилась у дочери в десять часов утра, чтобы вернуть ей Софи и разузнать, что та планирует делать. Накануне вечером Лаура неожиданно привезла ей внучку и что-то невнятно пробормотала о «чрезвычайной ситуации», добавив, что, возможно, ей придется на короткое время съездить на юг Франции. Она спросила, сможет ли ее мать взять малышку еще на неделю, и Элизабет Брандт, не понимающая, что могло произойти, была полна решимости все разузнать.
Лаура открыла матери дверь, держа трубку возле уха. Она как раз набрала номер отеля в Перуже и нарвалась на какую-то нудную женщину, пообещавшую переадресовать ее дальше. Незадолго до этого она нашла Перуж на карте – это недалеко от Лиона. Расстояние до Женевы показалось Лауре слишком большим, чтобы представить себе, что Петер проживал в Перуже и три дня подряд ездил в Швейцарию, чтобы заниматься там своей работой. Ей вдруг стало холодно, и в ней зародилось предчувствие, что груды развалин в ее жизни могут оказаться гораздо крупнее, чем ей казалось после вчерашнего ужасного дня.
– Я не понимаю, почему тебе внезапно понадобилось на юг Франции, – сказала Элизабет вместо приветствия. – Кажется, Петер плавает там на паруснике со своим другом. А тебе что там надо?
– Сейчас, мамочка. У нас проблемы с домом. – Лаура указала матери на дверь, ведущую в гостиную, и та прошла туда с Софи на руках. Сама же она осталась в прихожей. Элизабет не говорила по-французски и не могла понять телефонный разговор дочери.
Симон слышала, как мать разговаривала с Софи в зале. Малышка визжала и смеялась – она была очень привязана к своей бабушке.
На другом конце провода наконец ответила консьержка отеля. Лаура сглотнула – она с удовольствием закончила бы разговор, прежде чем он начался, с удовольствием избавила бы себя от всего, что ей предстояло узнать. Порой лучше не знать вообще ничего. Но какое-то чувство говорило ей, что она не сможет дальше прятаться от действительности. Дело уже сдвинулось с места, и уже не в ее силах было все остановить.
– С вами говорят из офиса Петера Симона во Франкфурте, – произнесла Лаура. – Я занимаюсь бухгалтерией и не могу найти подтверждающие бумаги к одному денежному перечислению. Месье Симон был гостем вашего отеля в мае. Вы не могли бы сказать, на какую сумму был его счет?
– Месье Симон… Подождите… – Консьержка, по-видимому, принялась листать какую-то тетрадь. – Вы говорите, в мае? Минуточку, вот… Мадам и месье Симон из Германии.
Уши Лауры внезапно наполнились гулом. Голос женщины из Перужа звучал
