из памяти никак.
Мамина репутация рушилась на глазах. В том, что во всём была виновата именно мама, Солоха не сомневалась.
На утро всё было, как всегда, никто не посыпал себе главу пеплом, папа брился в ванной, насвистывая арии из «Сильвы», мама пекла блины, видимо они даже не заметили её ночного посещения.
Солоха позавтракала со всеми и понеслась прочь из дома с очередным обходом. Но сегодня, собирая и раздавая новости, она, почему-то ни словом никому не обмолвилась о ночном происшествии. Что-то заставило её загнать этот инцидент в самый дальний уголок своего сознания.
Жизнь шла своим чередом, Солоху усиленно готовили к школе, мама вязала для всех троих удивительной красоты свитера на зиму, периодически прикладывая их к спинам детей, но начались мелкие стычки между мамой и дочей.
Солоха повадилась разговаривать с мамой снисходительно-высокомерно, все своим видом давая понять, что знает про маму кое-что такое, что «ой – ёй – ёй!»
Вера терялась в догадках, не понимала причины Солохиной скрытой агрессии и такого вот пренебрежения, пока в сердцах не закатила той, как следует по шее, и проблема уважения к взрослым была решена в пользу взрослых.
Солоха даже жаловаться не побежала к любимому папочке, поняв, что то, что хотелось бы ему предъявить, она не то что предъявить, а даже толком сформулировать не сможет.
Ну а долгожданная школа захлестнула Солоху с головой. В школе она неожиданно получилась очень популярной и уважаемой личностью.
В четвёртом «А» классе учился её симпатичный братик Димочка, в которого были влюблены девочки не только из его класса, но и из параллельного.
А аж в восьмом «Б» учился её старший братик Валерочка, который считался одним из лучших спортсменов школы и, естественно, тоже был любимцем дам.
Всё это вылилось потоком обожания и лести на такую лёгкую добычу, как Солоха. И она, действительно, поверила, что заслужила эту любовь и такое поклонение исключительно благодаря своим талантам и красоте неземной.
Если какому-нибудь незадачливому первоклашке приходило в голову не верить исключительности этой девочки, включался шантаж и террор:
– А я вот скажу Варелику, он тебе всю моську раскровянит!
– А я вот скажу Димочке, он с тобой танцевать не будет!
Вседозволенность её простиралась и на учителей, они тоже обязаны были её обожать и плясать под её дудку. Но тут уже было гораздо сложней.
На уроке пения училка предложила каждому спеть свою любимую песенку. Все пели про ёлочку, которой холодно зимой, про серого зайку.
Но Солоха давно и принципиально детских песен не пела, слишком низок в них был накал страсти и примитивна драматургия.
Когда дошла очередь до Солохи. Она, театрально сложив впереди перед собой ладони в домик, проникновенно и совершенно в музыкальном отношении правильно запела:
– Наш костёр в тумане светит, искры гаснут на лету. Ночью нас никто не встретит, мы простимся
