уж что говорить, конечно, больно, зато выздоровеет. Вы ведь хотите, Нолик, чтобы она выздоровела?
– Конечно, хочу.
– Ну и хорошо. Я скажу, что вы звонили.
Когда он, чётко выверив по часам полтора часа, позвонил, Бэлла была уже дома и сама взяла трубку.
– Мой отец приглашает вас к нам сегодня на ужин, хочет с вами познакомиться. Я заеду к шести.
Она помолчала немного:
– А что, это обязательно?
– А почему бы и нет? Я-то вашу маму знаю.
– Хорошо, я к шести буду готова.
Со Сретенки на Никитский бульвар добирались на трамвае и на метро. Когда приехали было уже семь. Отец в своем неизменном коричневом костюме, в котором он ходил каждый день на работу в Наркомфин [15], и в белой рубашке с галстуком гостеприимно провел их в комнату и сразу усадил за стол. Вошла с дымящейся супницей в руках Марья Даниловна, отцова жена, поставила её на белую крахмальную скатерть, начала разливать бордовый борщ в тарелки. Отец поднял хрустальный графинчик с водкой, наклонил над Бэллиной стопкой, спросил вопросительно:
– Разрешите вам налить?
– Спасибо большое, только совсем немного, я вообще-то не пью.
– Да я чисто символически, за знакомство.
Чокнулись, выпили и начали есть обжигающий борщ.
– А вы, позвольте узнать, чем занимаетесь: учитесь, работаете? – обратился он к Бэлле.
– Я раньше в медучилище училась и работала в Наркомлегпроме [16] на Кировской. В здании, которое Корбюзье [17] построил, знаете?
– Конечно, знаю. А почему всё в прошедшем времени: работала, училась?
– Да нет, я всё еще там работаю, просто я сейчас на бюллетене, а училище я никогда бы не бросила, просто я заболела и много пропустила, пришлось уйти.
– Неужели так долго болели, что восстановиться было невозможно?
На щеках у Бэллы выступили красные пятна:
– Долго, три месяца, я в туберкулёзном диспансере лежала.
Звонко стукнула о тарелку ложка, которую выронила Марья Даниловна. За столом воцарилось молчание. Нолик почувствовал, как его заливает жар стыда.
– Папа, что это за допрос?
– Ну что ты, сынок, мы просто разговариваем. Давайте второе есть. Марья Даниловна своё коронное блюдо приготовила: бефстроганов.
Марья Даниловна дрожащими руками начала убирать глубокие тарелки. Бэлла поднялась:
– Давайте я вам помогу.
Та с ужасом взглянула на неё:
– Нет, нет, я сама.
Второе ели в полном молчании. Когда доели, Нолик сказал, что им надо идти, и поэтому пить чай они не будут. Их не задерживали. На улице Бэлла бесстрашно посмотрела на Нолика и сказала:
– Я понимаю ваших родителей, они боятся, что вы заразитесь от меня и умрёте. У нас в палате все умерли, только я выжила. Поэтому не приходите к нам больше. И провожать меня не надо.
Повернулась
Наркомфин – Народный комиссариат финансов СССР; название, равнозначное Министерству финансов.
Наркомлегпром- Народный комиссариат лёгкой промышленности.
Корбюзье – французский архитектор, пионер архитектурного модернизма и функционализма, по просьбе советского правительства построивший это здание.
