все мямлит, мол, сбежал я, то да се… Я-то ему верю, что сбежал, но он ведь видел там что-то еще, секешь? Что-то… совсем плохое… такое, от чего у него крыша поехала! Я его и так и сяк, а он молчит, глаза черные, смотрит ими, лупает и молчит.
А я вот что думаю, Вадик… Он там не только смерть увидел. И то, что он разглядел, ему мозг выжгло как от электрошока. Ему теперь только в телик пялиться.
Вадим пожал плечами.
– Все сказал? – вяло-равнодушно протянул он. Ему было противно стоять рядом с Черепом. Он боялся, что тот коснется его своими черными пальцами или протянет руку, что в принципе одно и то же.
– Вадик… Это не шутки…
– А кто тебе сказал, что я шучу? Это ты со своим ковеном в песочницы играл. А здесь все по – взрослому. Сам виноват, Виталя. Не надо было меня с ним знакомить!
Череп устало как-то вздохнул и сразу постарел, скукожился.
– А, все равно, – пробормотал он, – если бы я тебя с ним не познакомил, он бы сам тебя нашел. Ведь не я ему нужен, а ты… Только с тех пор как я с Сильвером поговорил, Гаргарот все названивает мне домой, прикинь? А я ему домашнего не оставлял. С мамой моей говорил… Мол, у нас кружок… – Череп хихикнул, – … по интересам!
– Иди домой, Череп. И вообще… забудь. Играй свое панк-говно. Мне не до тебя теперь.
Вадим с силой потянул дверь на себя – Череп еле успел выдернуть пальцы. Постоял в полутемном коридоре, испытывая сложную смесь эмоций – было ему и жалко Черепа, который явно спятил или обкушался чего-то, но всяко был слабым, никчемным и, соответственно – ненужным человечком. И в то же время ему хотелось снова распахнуть дверь, догнать приятеля, ухватиться за его патлы и приложить его хорошенько о стену да так, чтобы что-то хрустнуло, сломалось в его немытой башке. Вот только сама мысль о том, что придется прикасаться к сальным волосам, вызвала сильную гадливость. Нет, пусть идет в жопу. Алкаш, бомж вонючий!
– Это не кошек к крестам прибивать! – донеслось из-за двери. Череп еще что-то кричал, захлёбываясь, сбивчиво, но Вадим повернулся спиной и побрел в ванную комнату – нужно было отмыть руки от… всей этой мерзости.
Осень пришла неожиданно, принеся с собой дожди и долгожданную прохладу. Вадим больше не виделся с Черепом, даже и не звонил ему ни разу. И не испытывал по этому поводу ни малейшего сожаления. Теперь он проводил с Кольцовым все свободное время, ни разу даже не посетив институт с начала семестра. А и пусть отчисляют! Все это пустое и никчемное по сравнению с той силой, что исходила от старика.
Как-то поздним вечером они сидели на скамейке в темном запущенном парке, более походившем на лес. Кольцов неожиданно достал из кармана пачку сигарет, и задумчиво посмотрев на нее, открыл, понюхал зачем-то и протянул Вадиму.
– Я же не курю, Юрий Владимирович… – его брови взметнулись вверх от неожиданности, – а вы разве…
– Я тоже, как правило, не курю, Вадик, – Кольцов улыбнулся, – но тут, видишь,
