которые формально называются программами, должны быть существенно повышены, это связано с императивной сущностью принципа эффективного использования времени как генерального стратегического ресурса.
Четвертое требование, предъявляемое к стратегическим мероприятиям, связано с системной стратегической триадой. Дело в том, что стратегическая триада, кратко описанная и представленная в монографии автора как рядовая системная стратегическая инновация, обладает особыми свойствами. Сущность этих свойств такова: когда триада научно обоснована и разработана, она определяет сущность, целенаправленность, эффективность, возможности государственной стратегии развития и прогресса, а также ранжирует приоритеты целей и областей ее использования. Но если триада не обоснована и не разработана, то она должна активно и жестко защищать процессы долгосрочного развития страны, а в пределе – и процессы развития цивилизации, от возможных опасных ошибок и злоупотреблений, связанных с некомпетентной и противоправной политической и стратегической деятельностью.
То есть свойства разработанной и отсутствующей стратегической триады принципиально разные: существующая триада дает четко обоснованные указания, требования и рекомендации, имеющие конкретную и конструктивную сущность, а отсутствующая триада формирует жесткие, но не имеющие ни конкретных границ, ни конкретной сущности ограничения. Фактически конкретными являются только те отдельные стратегические ограничения и запреты, которые обоснованы реальной практикой. Это комплекс правовых стратегических ограничений, экологические, радиационные, химические, биологические, технологические и т.д., ограничения.
Особо необходимо рассмотреть концептуальные ограничения, касающиеся, в основном, некомпетентной эмпирической стратегической деятельности. Если бы соответствующее ключевое положение качественного системного анализа было учтено в последние годы горбачевской перестройки, то не был бы ликвидирован СССР, не были бы осуществлены концептуально не обоснованные политические и экономические – рыночные реформы, не был бы расстрелян Верховный Совет РФ в 1993 году и т.д.
Неопределенные ограничения, формируемые отсутствующей стратегической триадой, в долгосрочной перспективе условно важны и необходимы, но в текущей государственной стратегической деятельности они контрпродуктивны, так как формально действуют вслепую и закрывают для возможной конструктивной краткосрочной эмпирической деятельности целые области. Поэтому роль системной государственной стратегии, опирающейся в методологическом плане на уникальные возможности системной стратегической триады, является сейчас для нас особенно важной. Эта стратегия не только реализует конкретные концептуальные требования и рекомендации, но и блокирует рассмотренные выше ограничения.
Эта важнейшая роль новой – системной государственной стратегии
