а во-вторых, ей очень хочется не выделяться.
Но все мягкие намеки мамой воспринимались в штыки. Ксюша даже не сказала ни разу, что ей нужно китайское платье. Стоило только упомянуть это явление, как мама кривилась:
– Пошло, вульгарно, то ли дело – твоя форма…
Может, мама и не понимала, что Ксюша пытается сказать. Потому что из уст Ксюши вводная фраза могла звучать примерно так:
– А у Оли теперь тоже есть такое страшное платье, как у Катьки…
Разве угадаешь тут истинный смысл послания? «Мама, у всех есть такие платья, мне тоже очень нужно точно такое, не советское, а современное, дешевое, зато модное… Мама, меня все дразнят из-за формы, неужели ты не замечаешь?»
Во второй класс Ксюша торжественно пошла «без формы». В платье. В шерстяном сиреневом платье с вышитыми цветами и советским белым воротничком на завязках.
В этом платье она ходила весь год.
Третий класс был годом красного клетчатого платья. Советского. Шерстяного.
Свой первый букет Ксюша выбрала сама: огромные сиреневые астры с дачи. Самые красивые, самые огромные. Она смущенно положила их на парту, а учительница с улыбкой взяла букет и поблагодарила. И каждый учебный год Ксюши начинался с букета астр. Во втором классе она снова выбрала их сама, но очень быстро заметила, что у остальных букеты покупные, шикарные. И улыбку учительницы истолковала по-новому. А начиная с третьего класса Ксюша уже не выбирала. Мама ведь прекрасно знала, что астры с собственной дачи – лучший подарок учителю… Тем более, Ксюша их так любит.
Мальчики в начальных классах Ксюшу уважали, хоть и сторонились ее. Спрашивали решение на контрольных, просили поднять руку, чтобы спросили ее, а не их.
Потом всё изменилось.
– Никого не слушай, ты лучше их, – говорила мама.
Но разве мамино мнение перекричит голос толпы?
– Горбатая!
– Жирная!
– Дрожалка!
– Лохматая!
– Квазимодо!
Ох, как же Ксюша проклинала уроки зарубежной литературы… Если б не они, никто из мальчиков не знал бы о Квазимодо, никто бы не звал ее так.
– Он в тебя просто влюбился, – говорила мама, когда Ксюша пыталась рассказывать ей об очередном обидчике.
Ксюша перестала рассказывать.
Ксюша была сутулая. И кудрявая. И руки у нее дрожали, как у мамы. Наследственность. А еще подростковые гормоны, пощадив ее лицо, осели лишними килограммами на животе и бедрах.
В младших классах на Ксюшу плевали в переносном смысле, а вот в старших – уже буквально. Какой-то незнакомый мальчик с очень красным лицом и желтыми волосами подошел и бормотал что-то непонятное, крутясь возле Ксюши и не менее забитой долговязой Риты. Ксюше показалось, что он пришел с миром, она искренне попыталась понять, чего ему надо, но тут Рита брезгливо отпихнула чужого
