style="font-size:15px;"> – Я возьму такси.
– Не надо, не траться, на меня еще протокол не составили.
– А-а, ну ладно, тогда я на метро приеду. – Скрип двери шкафа.
– Спасибо, Танюша…
– Не за что. Давненько я не общалась с ментами, – говорит Таня таким тоном, будто перед ней аппетитное блюдо, а она оттягивает сладостный момент, когда наконец набросится на него с ножом и вилкой. – О, нашла твою ксиву. Ну все, жди, через час буду как штык. Как приеду – сразу позвоню.
– Она будет через час. – Надя выключает телефон и осторожно садится на табуретку.
Однажды такая разъехалась под ней и Надя больно ударилась копчиком – с тех пор пластмассовые табуретки не вызывают у нее желания сесть.
Лейтенант берет шариковую ручку:
– Положите телефон на стол.
– Но мне же будут звонить, – устало возражает Надя.
– Положите телефон на стол.
Чтоб ты пропал, страж закона! Чем он тебе мешает, мой телефон? Но она выполняет просьбу и снова возвращается на чертову табуретку.
– Фамилия, имя, отчество, год рождения, место работы.
– Рудько Надежда Александровна, год рождения тысяча девятьсот восемьдесят шестой, двадцать шестое апреля, бухгалтер-экономист компьютерного колледжа. Проживаю по адресу: улица Гвардейцев Широнинцев… Прописана в Великобурлукском районе, село…
Минут пятнадцать уходит на вопросы и ответы.
– Больше вам нечего добавить? – сухо спрашивает Наливайко.
– Нечего.
– Хорошо, – кивает он, – значит, так… Четвертого мая две тысячи семнадцатого года в девятнадцать часов тридцать пять минут гражданка Рудько Н. А. ворвалась в ресторан «Синдбад»…
– Я вошла – врываются бандиты, – возразила Надя.
Он кривится:
– Если хотите сегодня ночевать дома, не перебивайте.
Больше Надя его не перебивает и, удивляясь неожиданно нахлынувшему спокойствию, слушает его хриплый монотонный голос. Вскоре ей кажется, что этот протокол не имеет к ней никакого отношения, и незаметно для себя она оценивает стилистику изложения. Наверное, так ее нервная система защищается от содеянного. От того, что уже нельзя исправить.
– Все верно? – лейтенант вскидывает брови.
– Да, все верно, – хмыкает она и щурится, – написано как-то…
– Как?
– Кондово…
– В преступлениях нет красоты. – Наливайко подвигает бумаги к Наде. – Прочтите.
На первой странице в углу – «Форма 115», почерк кривой, но вполне понятный.
– Как-то все это по-дурацки… – Она переворачивает страницу.
– Убийства зачастую тоже происходят по-дурацки. – Он протягивает ей ручку. – Внизу на каждой: «С моих слов записано верно» – и подпись.
Пока Надя подписывает, Наливайко наваливается грудью на стол.
– Вот я смотрю… – Он улыбается, и девушка видит
