style="font-size:15px;"> – Ножик-от взял? – тихо спросил дядя Боря, потянувшись к калитке и глядя на меня.
В этот момент калитка резко распахнулась, и в проход влетела Юлька, не замечая нас, она смотрела куда-то в ноги.
– Ну ты и гулена! – крикнул я ей вслед, но она уже скрылась за входной дверью.
– Спать поди хочет. Сегодня полночи на мотоциклах туда-сюда каталися. Пойдем, – сказал дядя Боря.
Мы вышли на грунтовую деревенскую дорогу. Дождей не было почти две недели, и от наших сапог при каждом шаге поднимались маленькие клубы пыли.
Деревня понемногу просыпалась: где-то вдалеке мычали сонные коровы, кукарекали петухи, призывая всех к пробуждению, редкие старухи медленно копошились в огородах. Статные избы мало-помалу отогревались восходящим солнцем.
– Хасбулат молодой / Хасбулат удалой… – замычал себе под нос дядя Боря. Он проговаривал не все слова и, время от времени, вообще, трудно было различить, что именно он поет. Коротает время, подумал я. Его пение меня всегда успокаивало.
Вышли за деревню, спустились с дороги и побрели по полю в сторону леса. Шли молча, поэтому я решил разбавить тишину и поговорить на волнующую меня тему:
– Дядь Борь, а почему Юлька такая злая, чего я ей сделал-то?
– Хо-хо! Ты-то ничего не сделал. Юлька твоя взрослеет, на мир по-другому глядит. Черт ее знает, может, влюбилась в кого.
– Ну, они ж с Сашкой гуляют. Эт чего любовь что ли?
– А то. Любовь она разная, а у молодых и вовсе не понятная.
– А ты тетю Нину любишь?
– Ишь ты какой! – Дядя Боря улыбнулся и задумчиво посмотрел себе под ноги. – Теперь-то у нас уж не любовь. Мы теперь как один человек: я без неё не живу, и она без меня никуда, старики мы, что поделаешь, а в молодости, я ее страсть как любил.
– И она вот так же злилась, как Юлька?
– Всякого бывало. Позлится да перестанет, как говориться. Усек? Не бери в голову.
– Усек… – немного расстроено ответил я.
Со всех сторон, с каждым новым шагом, лес удивлял меня. Он всегда какой-то таинственный и манящий. Лес хранит многовековые секреты своих обитателей, завораживает гостей, кормит своих жильцов, спасает и слабых, и сильных.
Грибы в тот год росли хорошо, да и не только грибы, год вообще выдался урожайным. Бабушка говорила, что такой же урожайный год был перед войной, но я в силу своего беззаботного девятилетнего возраста не особо понимал, как это – война и что это такое. Я знал, что война – это страшно для всех и всего, и что люди погибают молодыми, и что прадедушка, по отцовской линии, без вести пропал на войне, а ещё в телевизоре, в каком-то боевике, я услышал, что «на войне все средства хороши», а на уроках истории нам говорили: «война – двигатель прогресса». Такими были все мои познания.
К полудню мы набрали полные корзины грибов и наполнили несколько пакетов, предусмотрительно припасенных дядей Борей.
Возвращались не торопясь. Разморенные палящим солнцем
