однажды Наиром, до сих пор не стёрлась из памяти!
– О ней родимой, – подтвердил атаман. – Видишь ли, она ведь мне рога наставляла! Давала и нашим, и вашим. Узнал я, правда, об этом слишком поздно! Когда вернулся в Эсендар с того света, в поисках справедливого возмездия. А мстить оказалось уже некому. К тому времени моя неверная благоверная сама подохла, без посторонней помощи! Тогда и поведали мне добрые люди, что всякий раз, когда я был в отъезде, спала она с этим самым Лахти. Беда в том, что разнюхали про её измены дружки мои только после того, как поминки по мне справили.
Настя ехала рядом, слушала молча, а он говорил спокойно, без лишних эмоций. И можно было только гадать, каких душевных сил требует эта внешняя холодность.
– А был он в Эсендаре не абы кто, а Глава всех стражей порядка! Чтоб ты понимала – триста человек в подчинении! Воины как на подбор, опытные, не пацаны сопливые. Вот такая сила за ним стояла! Этому Лахти моя вольница как кость в горле мешала! Хотя, мы тогда края видели, на рожон не лезли. Воровали, промышляли. Что было, то было – врать не стану! Но не беспределили! Ну и…
Слила нас белокурая моя голубка этому Лахти. Со всеми потрохами сдала! Сорок семь человек, Рыжая! За одну ночь! Сорок семь моих ребят вырезали как скот из-за одной лицемерной шлюхи. Они мне верили! Все как один. Они меня называли братом! Они были моей жизнью, Дэини! Вот, кто такой Лахти! Тварь, которая отняла у меня всё. Тот, кто утопил Эсендар в крови моих друзей! Но этот упырь никогда не напьётся… Он снова хочет жрать! Ему нужны чужие жизни!
Слушать это было невыносимо! Настя поспешно отвернулась, не хватало ещё, чтобы атаман увидел, как заблестели её глаза.
«Больно! Как же ему больно! До сих пор. Великая Мать, за все грехи мира нельзя наказывать так! Сорок семь человек, погибших из-за тебя. Ты мог спасти их, но не спас. Как страшно жить с такой ношей! О, Небеса, из-за какой ерунды я переживала! Я ничего не знаю о настоящей жизни. Да и не хочу знать! Не хочу знать, что бывает так больно!»
– Почему ты не убил его? – тихо спросила Романова, помолчав. – Потом… Когда вернулся туда через год…
– Не думай что по доброте сердечной! Он был вторым после Аллонды, кому я собирался вернуть долги. Но тот же Зинат, что поведал мне о позорной смерти моей бывшей зазнобы, ещё более странные вещи рассказал о Лахти.
Вскоре после Эсендарской резни тот бесследно исчез. Многие думали, что с ним свели счёты. Это походило на правду, только мстить тогда особо было некому. Другие парни из вольницы, после того, что произошло с нашей шайкой, попрятались в норы и сидели не дыша. Или по-быстрому свалили из города.
Правда, некоторые не очень умные, но сентиментально настроенные, верили в то, что это я сам его прибрал. Кто-то надеялся, что я выжил. А кто-то, совсем уж конченые романтики и конченые дурачки, говорили, что я вернулся в облике духа мщения или даже в компании с самим Владетелем Мрака, утащил Лахти с собой и спалил дом Аллонды.
Его искали. И стражи, и вольница.
