самостоятельно было трудно. Но это и не требовалось, конвой не отпускал девчонку ни на минуту.
– Стальной он, что ли, твой атаман? – проворчал Лахти, снова приближаясь к Насте. – Даже у меня бы уже душа не выдержала, если бы у меня была душа.
Он порадовался собственной шутке, и тонкие губы скривились в улыбке гиены.
– А ты, смотрю, охладилась слегка, успокоилась? Теперь покладистей будешь? – Секач резко развернулся, обращаясь к мельнице: – Ворон! Ну ладно, искупали! Это – детская забава. Но неужели, когда я твою девку у тебя на глазах отымею, ты тоже будешь в норе отсиживаться и спокойно за этим наблюдать? А если мы все разом?
Берег и лес ответили ему тишиной.
И Настя сжала зубы и закрыла глаза, когда монстр по имени Лахти буднично добавил:
– Ну что ж! Проверим!
Секач рванул блузку, мокрая ткань затрещала, и грудь выскользнула из красивого декольте, которым так гордилась Рыжая.
– Ребята! Гляньте только! Ишь фигуристая какая! Не зря на тебя Ог позарился!
– Чтоб ты сдох, тварь! – Настя уже не могла кричать и прошептала это тихо-тихо.
– Только после Вас! – ухмыльнулся Лахти, плотоядно облизнувшись. – Что-то встали мы ни туда, ни сюда. Фрай, Лаван, давайте её на берег! Вон на бревно! И держите! Ворон, тебе там хорошо будет видно, а?
Секач засуетился, торопливо направляясь к берегу. Впереди него шла троица его людей. Рослые молодчики Фрай и Лаван тащили обессиленную Настю. И кто-то ещё плелся сзади.
Что-то булькнуло совсем рядом, словно бросили камешек в воду…
И тут же шмяк, шмяк, шмяк!
Настя неожиданно лишилась поддержки и упала на колени. Вскинула голову и поняла – её отпустили!
Фрай дёргался рядом, обеими руками зажимая бьющий из раны фонтан крови. А Лаван плавал, раскинув широко руки и ноги, и из глаза у него торчал арбалетный болт.
Шмяк, шмяк!
Лахти и вся компания ломанулись под прикрытие берега, озираясь и пытаясь понять, откуда стреляют. Самый последний, тот, что шёл за Настей, не успел добежать – заорал и упал на брёвнах, перекатываясь и пытаясь вырвать болт из ноги.
Всё это произошло меньше, чем за минуту. Решение моментально пришло к Насте. Более того, в тот миг ей показалось, что она отчётливо услышала голос Эливерта. Это была только её собственная фантазия. Но она исполнила приказ, которого невозможно было ослушаться: «В воду!» – и нырнула с пирса, не вставая, словно спугнутая рыбаками русалка.
– Твою ж! Девку держи! – заорал Лахти.
Это она ещё успела услышать, а потом ледяная мгла поглотила её.
Никогда в жизни Романовой не было так холодно – даже в самый суровый трескучий мороз. Словно миллион мелких ледяных зубов впилось в её кожу. Сердце в груди забилось глухо, как набат, норовя проломить ребра и выскочить наружу. Легкие сдавил спазм, даже
